как это случилось? – Тамал никогда не стал бы интересоваться таким у незнакомого человека, но из-за закрытия одного очень крупного и влиятельного в системе мира много лет назад, было потерянно бессчетное количество времени, которое принц должен был выделить на сближение с другим принцем. Приходилось действовать так, словно всё было запланировано именно так – разговориться после внезапного открытия Луенчара, которого уже никто не ждал, и стать друзьями.
– Его убили, – принц вскинул брови от удивления. Убийство правителя было мировой катастрофой, ведь правителем был монарх, имеющий огромную силу и выдающийся ум, хотя со слов жителей. В случае если эти слова имели мало схожего с правдой, все умения заменялись мощным авторитетом (на примере Воемстака, это работало ничем не хуже, чем если бы вся лесть была не лестью, а сладчайшей правдой).
– Или это был несчастный случай, – Тамал посмотрел на Гавчена, стараясь не выдавать своих эмоций. Наследника ни капли не интересовало, как умер его отец. Ладно бы это случилось в далеком детстве, когда Гавчен питался одним молоком и колыбельными песнями, но ведь это произошло вчера.
– Ведётся следование, – Старший принц Асачара закивал псевдо-одобрительно. Гавчен без труда увидел эту наигранность.
– Ты не можешь понять мою скорбь. Я скорблю по отцу очень давно.
Тамал устал удивляться и почти поддался предательской, глупой привычке: рука потянулась к недопитому чаю. Но в последний момент, когда это можно было переделать в другое движение, собрался. Не хватало ещё опозориться перед Гавченом.
– Луены иначе воспринимают время? – вопрос Тамала звучал немного странно, но был уместен: смерть настигла правителя Луенчара только вчера.
– Мой отец сошел с ума около полутора столетия назад. Но ведь гениальные, – в словах Гавчена не было ни утрирования, ни скромности, – гениальные люди сходят с ума, не теряя своей гениальности. Луенчар был близок к уничтожению.
Тамал представил картину, состоящую из сочетания фотографий Луенчара до закрытия и обобщенного образа разрухи. Это не совпадало с дорогой одеждой наследника «разрушенного мира».
– Научного уничтожения, – Гавчен скрывал свою неспособность объединить в одной фразе все годы сумасшествия отца. В чем именно выражалась эта ненормальная психическая активность, Тамал не знал, но в любом мире управление требовало хирургической точности, и одно спонтанное, неверное решение могло довести мир до состояние куда более ужасного, чем принц успел себе представить.
– Мы работали над магическим камнем. И наши открытия и технологии останутся под секретом, поверь, защита тоже на высшем уровне, – Тамал с непривычки плохо воспринимал, когда ему говорили о серьезных вещах панибратским языком.
– Это опасно, особенно, когда камень необработанный. Одним из последних изданных законов было требование работать без перчаток, –