сидела наверху в маленьком кабинете, украшенном расписными тарелками с видами Парижа, Вены и Флоренции, – она их собирала.
– Садись, – велела она, показав Аде на обитое парчой кресло. – Из муниципалитета опять прислали бумагу: хотят, чтобы я представила списки работающих в заведении. Как пишется твое полное имя?
Ада продиктовала.
– Национальность?
– Я американка.
Ада уже три раза ходила в консульство США, надеясь выправить себе бумаги, но злой морской пехотинец не пускал ее внутрь:
– Паспорт есть? Нет? Ну и проваливай!
– Но у меня папа из Техаса! – настаивала Ада. – И тетя Клэр!
– Проваливай!
В графе “национальность” Марта написала “русская“.
– Замужем? Скажем, что да.
– Мы с Климом просто снимаем комнату на двоих!
– Не имеет значения. Иди работай.
Ада медленно побрела вниз по лестнице.
В целом свете у нее не было никого, кроме Клима, и ей хотелось, чтобы их отношения были понятны и ей самой, и окружающим. Но на деле выходило черт-те что: она жила в одной комнате с мужчиной, который был старше ее на восемнадцать лет и не являлся ни ее супругом, ни родственником.
Клим провожал и встречал Аду, заботился о ней, смешил и учил жонглировать – и это умение помогло ей заработать немало чаевых. Но при этом он держался так, будто они были всего лишь добрыми приятелями.
Один раз Клим предложил Аде перебраться в детский дом, где жили русские девочки:
– Там тебя хоть вышивать научат. А в “Гаване” ты каждый день пьешь и табачищем дышишь…
– Сами меня туда привели! – огрызнулась Ада. Ее оскорбляла мысль о том, что Клим хочет от нее отделаться.
В “Гаване” ее приучили ценить в себе женщину, и она переняла у такси-гёрл их манеру соблазнять каждого встречного-поперечного. Но, несмотря на все усилия, Клим Аде не поддавался.
Иногда она специально начинала переодеваться при нем и ждала, что он скажет. Клим вздыхал и молча выходил в коридор. Ада злилась: чего он строит из себя? Он считает, что она его недостойна?
Уже из принципа Ада решила, что добьется своего. Однажды, когда он спал, она легла рядом с ним и, немея от собственной дерзости и распутства, положила руку ему на бедро.
Клим мгновенно проснулся и спихнул Аду на пол.
– Вы что, сдурели?! – завопила она, потирая ушибленный локоть.
Сев на постели, он скрестил руки на груди.
– Ада, прекрати! Ты же возненавидишь меня…
– Я и так вас ненавижу! – перебила Ада и заплакала. – Вы меня не любите!
– Дурочка, тебе еще замуж выходить!
Самое обидное, в “Гаване” все считали Клима ее любовником, и такси-гёрл то и дело поддразнивали Аду из-за этого. Как-то раз они заперли гримерку на ключ и прямо при ней начали обсуждать, кто как предохраняется от беременности – специально, чтобы научить ее уму-разуму.
– Ни один мужчина презервативов не любит, потому