тёплых любимых
рук…
тоскливо вдвойне,
потому что слугу
свалил наповал недуг.
Свалил,
чёрным жаром
в лицо пахнул,
сомкнул тяжело глаза.
В то утро
впервые
слуга обманул:
слуга не пришёл
на вокзал…
увёз, укатил тебя
поезд-змей.
Ты губы надула:
– Что ж…
Лежат километры
меж койкой моей
и домом
где ты живёшь.
Там, верно, немало
покорных слуг,
немало занятных дел.
Немало причин позабыть,
что друг
давно глаза проглядел…
Но верю:
письмо непременно придёт
с улыбкой твоей
озорной.
Недаром
с таким нетерпеньем ждёт
часы передач
больной…
Мои стихи —
это просто мысли,
взятые
в строгие рамки
рифм.
Вечер.
Над городом
звёзды повисли,
как виснут
уличные фонари.
Звезды – их много,
они повсюду,
подмигивают,
куда ни взгляни.
Может быть, там,
далеко отсюда,
ты тоже
взглянешь порой
на них.
Там, за городом,
светят они же,
так же висят
по своим местам.
Только там они
кажутся ближе,
как ближе ты была, —
помнишь —
там…
А я вот
забуду те дни
едва ли.
Их трудно забыть,
как товарищей лучших —
те ночи,
звёзды,
что нам сияли,
а чаще просто
прятались в тучах.
Дома,
что стояли
в немом покое,
ночную прохладу,
туман с реки,
дорогу, ватник
и под рукою
тепло
от горячей
твоей руки.
Ребят, что частенько
вставали между,
смеялись,
когда я
В бутылку лез,
и песню о том,
что «имел надежду»,
да вот остался
«надежды без»…
Два кольца,
два конца,
в середине гвоздик.
Не пришлёшь
письмеца,
не зовёшь а гости.
Два кольца,
два конца,
две дороги длинные.
В унисон стучат сердца —
две половины.
Сердце третье стучит, —
но куда деть его?
В нём плененная,
молчит
любовь третьего.
Лишним быть?
Всё забыть?
Лучше ли, хуже ли?
Поглядим, кем слаще быть —
Мужем ли…
МОСКВА – КРАСНОЯРСК
В тумане вокзала
Растаяли лица,
в столичных огнях
затерялся