кивнули друг другу. Вексфорд сказал: “Добрый день”. Вирсон только еще раз кивнул. В его представлении об общественной иерархии, в его Великой Цепи Бытия полисмен стоял где-то на нижних ступенях.
– Надеюсь, вам лучше?
Дейзи опустила глаза.
– Я в порядке.
– Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы мы могли поговорить? Подробнее поговорить о тех событиях?
– Мы поговорим, – ответила она и вздернула подбородок: – Вы ведь все сказали вчера. У нас нет выбора.
Вексфорд видел, как девушка сомкнула пальцы на обернутом бумагой букете и крепко сжала стебли роз. У него мелькнула странная мысль, что она старается поглубже поранить ладони. Хотя эти розы, возможно, без шипов.
– Николас, тебе пора. – Человека по имени Николас почти всегда зовут сокращенно – либо Ник, либо Никки, – но Дейзи обратилась к гостю полным именем. – Очень мило, что ты пришел. Цветы восхитительны. – Она произнесла это, стискивая букет и совсем не глядя на него.
– Послушайте, вы ведь не собираетесь подвергать Дейзи никакому допросу? Что она, в конце концов, может вам рассказать? Что она могла запомнить? У нее путаются мысли, правда, милая?
Вексфорд знал, что Вирсон скажет что-нибудь такое – рано или поздно.
– У меня не путаются мысли, – спокойным глухим голосом сказала Дейзи, одинаково подчеркивая каждое слово. – Ничуть не путаются.
– Ну-ну!
Николас Вирсон изобразил дружеский смешок. Он поднялся и на секунду застыл; вся уверенность, казалось, слетела с него.
– Она может дать описание преступника, но машину она не видела даже мельком, – бросил он через плечо Вексфорду.
К чему он это сказал? Может, просто ради того, чтобы сказать что-то, заполнить те мгновения, пока он колебался, не осмеливаясь поцеловать ее. Тут Дейзи подняла голову и подалась к Вирсону щекой – такого Вексфорд никак не ожидал, – и Вирсон, проворно склонившись, прикоснулся к ее щеке губами. Поцелуй воодушевил его на проявление нежности:
– Могу я что-нибудь сделать для тебя, дорогая?
– Кое-что, – ответила она. – Не мог бы ты на обратном пути найти вазу и поставить цветы? – Разумеется, это было совсем не то, что имел в виду Вирсон. Но ему оставалось только повиноваться. – Ваза должна быть в комнате, которую тут называют “шлюз”. Не знаю, где это, где-то по левую сторону. Бедняжки сестры всегда так заняты.
Вирсон вышел, унося цветы, которые принес.
Сегодня на Дейзи был больничный халат – того типа, что завязывается на спине веревочками. Забинтованная левая рука на перевязи оказалась скрытой под ним. Капельница оставалась на прежнем месте. Дейзи перехватила взгляд инспектора.
– Так проще вводить лекарства. Вот она и стоит тут. Но сегодня уберут. Я больше не больна.
– И у вас не путаются мысли? – повторил инспектор ее слова.
– Ни в малейшей степени. – Какой-то момент голос ее звучал, как голос куда более зрелого человека. – Я думала обо всем этом. Мне советовали