ли Американец? Получил ли Иван Иванович Вольтера с Давыдовым. Жуковский обнимает тебя. Он, право, сделался великим педагогом. Сколько прочел детских и учебных книг! Сколько написал планов и сам обдумал некоторые! Выучился географии, истории и даже арифметике. Шутки в сторону: он вложил свою душу даже в грамматику и свое небо перенес в систему мира, которую объясняет своему малютке. Он сделал из себя какого-то детского Аристотеля и знает теперь все, чему прежде учился; по знает по-своему и передает сии знания также по особенным, им изобретенным или найденным в других, методам. Я собираюсь учиться у него, между прочим, астрономии.
16-го марта.
У нас снова зима. Простите! Пора в Совет. От брата Николая не пмеем ни слова из Сицилии. Последнее известие о нем получил еще в Москве, и то только об отъезде его в Сицилию. Сию минуту получил письмо от Ивана Ивановича с прелестно-каррикатурным описанием заседания Общества любителей словесности.
670.
Князь Вяземский Тургеневу.
17-го [марта. Москва].
В самом пылу болезни моей получил я от тебя какие-то стихи, кажется, твоего Козлова и, кажется, для моего «Телеграфа»; теперь их не отыщу: пришли же новый список и пришли еще что-нибудь Боратынского, Языкова. Сейчас нашел балладу «Разбойник» и отдам в «Телеграф». Не так ли? А не то беру на свою совесть разбойничий или Воейковский грех. Ради Бога, упроси его, чтобы он моего старья не перепечатывал. Ведь, право, терпенья нет!
Мне лучше, но все еще нехорошо; только, чтобы не сбылась поговорка: «Le mieux est l'ennemi du bien». У меня три горячки были на шее; вот новое доказательство, что Бог Троицу любит. Обнимаю вас всех, немногих.
Что скажешь ты o том, как в Москве проводят и убивают время? Неужели и это злодейство будет утушено ради некоторых уважений? Неужели у нас одни Катенины и Пушкины будут служить неминуемыми целями для ударов карающей власти? Вообрази, что здешния бабы обоего пола впутали в эту историю и в анекдот Лаваля и Толстого, который в оба эти похода был в Могилеве. Немудрено, чтобы эти слухи дошли и до Петербурга, то сделай одолжение, зажимай рот клеветникам вольным и невольным. По многим вероятным соображениям должно полагать, что губка начальства смоет кровавые пятна этого душегубства. Но по крайней мере общественное мнение. сильно вопиет о мести. Я замечал во время болезни, что ни одно радостное, сердцеутетительное, благорастворяющее известие не доходило до моего слуха, а все одни вести о сумасбродствах, подлостях и преступлениях собратий моих по Адаму или Иисусу Христу и, право, с унынием и совершенным упадком духа смотрел на возвращение свое к жизни. Это чувство меня тяготило.
Приписка Е. Н. Карамзиной.
Maman vous demande excuse de son indiscrétion: elle a décacheté votre lettre pour savoir un peu plus de détails que ceux que Wiasemsky nous donne. Comment va la santé de m-r votre frère? Dites-nous, je vous prie, quelques mots là-dessus. C. Karamsine.
На обороте: А. И. Тургеневу.
671.
Тургенев князю Вяземскому.
21-го марта, суббота. [Петербург].
Сию минуту получил твое письмо. Не помню, для «Телеграфа» ли прислал я тебе стихи Козлова. Справлюсь сегодня и после завтра