того не ведая они практически оказались теперь в роли своих недавних жертв – даххов, выкинутых, благодаря эксперименту слигов, неведомо куда без всякой надежды на помощь.
Оберег. Ну как он мог про него забыть!
Осталась позади, перемешанная с радостью, боль нового рождения. Взгляд его наконец сфокусировался на запястье и он увидел металлический треугольничек, который как ни в чем ни бывало, болтался на кожаном шнурке около его левой ладони. Таинственно мерцала рубиновая крупинка в его середине. Он осторожно огляделся по сторонам. Даххи зашевелились в креслах и уже начали вставать со своих мест. Значит все-таки обошлось! Вот так просто! Начавшую было подниматься в его груди волну негодования пришлось погасить. Да, его, похоже, обманули насчет материальных вещей. Но надо попробовать спокойно во всем разобраться. Может быть он сам что-то не понял?
Он один оставался пока еще в ложементе и, заметив вопросительный взгляд, брошенный на него Руан, поднял в ответ свою руку с оберегом на запястье и выразительно ею покачал. Если даххи и могли смущаться, то для нее, в данный момент, это явно был не повод для смущения. Она, конечно, все поняла, но только лишь улыбнулась. Что за мысли бродили у нее сейчас в голове?
– Я что-то не так понял? Вроде бы вы говорили, что ваша Сеть не переносит неживую материю! Или..? Что еще я не знаю, а?
– Не обижайся. Мы подумали тогда, что так ты легче согласишься снять свою… одежду и одеть биоком. Честно говоря наши системы дезинфекции в любом случае полностью простерилизовали ее, но, согласись, что в биокоме все же лучше.
Он вспомнил чужую, вонючую, засаленную спецовку в которой он ввалился на станцию и был вынужден мысленно признать, что тут Руан оказалась абсолютно права. Конечно можно было прямо сказать дикарю, что шкуры его грязны и дурно пахнут, но они выбрали для этого более интеллигентный способ. Тем более, что он ведь мог и отказаться, предложи они ему переодеться просто так, без причины. А то и обидеться.
Пожалуй и обманом-то это не назовешь, так – лукавство. В общем обижаться на них было вроде бы и не за что. Особенно после того, как он лично убедился в бесспорных преимуществах биокома. И все же, как говорилось в известном анекдоте про якобы пропавшие чайные ложечки – «осадок все равно остался»…
Они вышли из трансера наружу, в зал станции. Здесь ничего не изменилось, лишь исчезла с пола та самая «шкура дикаря», брошенная им здесь два дня назад. Станция немедленно выдала им дежурный доклад-приветствие и, не получив ответа, обиженно свернула экран своего видеоинтерфейса.
– А как же я теперь в таком виде появлюсь там? – Он махнул рукой в сторону стены, туда, где по его мнению проходил тоннель метро. – В спецовке к вам нельзя, а в вашем биокоме нельзя к нам! Меня же моментально сцапают, объясняйся потом. Зря вы мою «маскировку» уничтожили, сейчас бы одел поверх и никто ничего бы не заметил! Может быть она осталась, а?
– Увы, станция ее