и вдруг почувствовал, что это действительно возможно, словно биоком незаметно подсунул ему нужную «кнопочку». Он просто «пошарил в пространстве», попытался «протянуться» своим новым зрением наружу, сквозь стены станции, и впрямь обнаружил приблизительно в том самом месте, где и предполагал, тоннель метро.
Практически лишенное цвета – словно он смотрел в сумерках – изображение тоннеля дрожало и плыло, и он даже не мог определить какой областью этого своего нового зрения ему удавалось все видеть. Да и зрением ли он «видел» это сейчас? Ну уж точно не глазами, не иначе как ультразвуковой локатор у него завелся, как у летучей мыши или дельфина, а может и еще что-нибудь, покруче. Справа по тоннелю медленно приближалась электричка – состав уже сбросил скорость перед выездом на станцию. Поезд, все больше замедляя ход, поравнялся с ним – призрачное, полупрозрачное видение, эдакий рентгеновский снимок на фоне стен опорной станции, которые стали почти прозрачными. Он заметил, что в одном из последних вагонов не было ни одного пассажира, видимо время в Москве было совсем позднее. Или ОЧЕНЬ раннее.
– Ну ладно, в таком случае я не прощаюсь – думаю, увидимся еще!
Он мысленно устремился в этот вагон. Опять-таки откуда-то уверенность у него взялась, что именно так и надо делать. Он почувствовал, как его плавно и упруго подхватило. Белесым туманом рванулись навстречу и назад стены станции, мелькнули в этом тумане фигурки даххов, замерших около трансера в своем «щенячьем» поклоне… Всё точно так же как и в тот раз! И все исчезло. Остался лишь громыхающий вагон, вылетевший через несколько секунд из тоннеля и такой знакомый голос, который под шипение дверей объявил: «Станция…»
Время было совсем позднее – над Москвой стояла летняя ночь. Нет, конечно ее было не сравнить с ночами Арсидаха. Её было не сравнить даже с обычной подмосковной августовской ночью, когда бесконечный Космос смотрит на тебя сверху миллионами своих мигающих глаз, а Млечный путь располовинил бездонное, черное, ночное небо и от всех этих звезд, мерцающих в темной бездне, голова твоя кружится и мысли в нее лезут самые, что ни на есть сумасшедшие. В городе всю эту красоту затмевает искусственный электрический свет, льющийся со всех сторон – из окон домов, от фонарей и вездесущей рекламы. Затмевает и безжалостно убивает робкий, словно огонек далекой свечи, и загадочный, как сам Космос, свет иных миров.
Он поднял голову. Над ним раскинулось темное небо, в котором одиноко мерцало лишь несколько самых ярких звезд, посмевших даже на таком, немыслимом расстоянии поспорить с рукотворными, электрическими звездами людей. Где-то там, может быть как раз около одной из них, видимых даже отсюда, плывет сейчас в безмолвной пустоте загадочный, удивительный мир, который он не забудет уже никогда. А даст бог – то и еще увидит…
…Его сверток был на месте. Еще бы! Уж в чем – в чем, а в этом-то он ни на минуту не сомневался. Это же общеизвестный принцип: «Если хочешь спрятать дерево – спрячь его в лесу». А значит ключи, замаскированные под