чо оттягивал мешок с Запретным зеркалом. Рафаэль унес зеркало из малой, так называемой «магической», библиотеки, не спросив брата. Леон бы не позволил. И не пустил бы смотреть надгробие. Хотя попробуй-ка не пустить Рафаэля куда-нибудь. Только напрасно бы разругались.
Небо хмурилось, грозило холодным дождем; под ногами шуршали сухие листья, издалека нанесенные ветром. Осень. Всюду осень, кроме как в парке графа Альтенорао. Здесь круглый год деревья покрыты белыми цветами. Когда зимой на ветки ложится недолгий снег, цветы чернеют и осыпаются, но вскоре распускаются новые. Один из предков Рафаэля имел талант садовника, и с тех пор графский парк не устает цвести.
Надо же, сколько сора на аллее. Старый Тристан и не думает здесь подметать. Хоть озолоти его – он не пойдет в эту часть парка. Впрочем, старика можно понять: куда ни глянь, взгляд наткнется на магическое изобретение либо напоминание. Наследие рода Альтенорао собрано именно здесь.
Впереди был ручей с горбатым мостиком, на котором горели два фонаря – ажурной ковки, золоченые, с резьбой по хрусталю. В ручье крутилось колесо, как от игрушечной мельницы, и его соединял с первым фонарем длинный черный хвост. В детстве Рафаэль слышал от отца малопонятный рассказ об электричестве и строгое предупреждение, что этот хвост нельзя трогать. Ко второму фонарю хвоста не тянулось, и резной хрустальный шар светил сам по себе.
Рафаэль пересек мостик, привычно задержал дыхание и миновал обгорелый скелет, цепями прикрученный к дереву. Ржавые цепи давным-давно вросли в ствол, но от обугленных костей несло удушливой вонью, как будто человека сожгли только вчера. Древнее напоминание. О чем? Этого не знал даже покойный отец.
Вдалеке, едва различимый за деревьями, лежал остов «летательного аппарата тяжелее воздуха». Рядом с ним вечно бился огромный шелковый лоскут, привязанный к «аппарату» веревками-стропами. Напоминание жило собственной жизнью, не зависящей от ветра, – то надувалось тугим пузырем, то бессильно опадало на землю. О чем напоминал лоскут далекому предку? Отец считал: о несбывшейся мечте; старший брат говорил: об ошибке изобретателя.
Вбок уходила чуть заметная колея, присыпанная палой листвой. Рафаэль посвистел. В глубине парка мелькнули два желтых огня, и из-за деревьев выкатился маленький экипаж – аутомобиле. На четырех колесах, с крышей и дверцами, как игрушечная карета, но бегающий без лошадей. Творение деда. Его удивительная магия, замкнутая сама на себя, не затрагивающая людей. Единственная, с которой Рафаэлю позволялось иметь дело. Старый граф Альтенорао создал аутомобиле для младшего внука, когда ему исполнилось три года. Леону экипаж не подчинялся, а Рафаэля слушался охотно. Он раскатывал по аллеям парка, светил огнями, возил своего маленького хозяина, куда тот пожелает. Однако Рафаэль вырос и перестал помещаться внутри. Было очень обидно.
Аутомобиле остановился рядом, мигнул огнями, будто в приветствии. Рафаэль с грустью погладил лакированную крышу:
– Здравствуй, малыш. Давненько мы не видались… Боюсь, тебе больше не придется бегать по аллеям.
Аутомобиле пригасил огни, словно потупился. Старый верный друг. Рафаэль снова погладил его и шепнул:
– Иди домой.
Экипаж задним ходом укатил обратно. Он обитал под навесом, который Рафаэль много лет назад построил сам. Слуг было не заставить: они боялись магических изобретений, а пуще того – напоминаний, и поделать с этим ничего было нельзя.
– Прощай, маленький, – прошептал Рафаэль в пустоту между деревьями.
Сглотнул комок в горле, оглянулся. Белая лисица, следовавшая за ним по пятам, стояла, задержав в воздухе переднюю лапу. На ней были ошейник и чепчик, сплетенные из золотых нитей. Вид у лисы в чепчике уморительный, но Рафаэлю было не до смеха. Посмотришь на зверя подольше – и вместо лисы увидятся золотые волосы Иллианы и белая кожа у нее на груди, когда она, задыхаясь в изнеможении, – загнанная дичь! – натолкнулась в лесу на огромный валун, распласталась по камню, а потом в отчаянии рванула на себе платье и вслепую кинулась назад, навстречу преследователю, с криком: «Убей! Кто бы ты ни был: убей, прошу!» Хвала Белому Пламени, Иллиана не знает, кто за ней гнался…
Передернувшись, Рафаэль отогнал видение. Лисица опустила лапу, готовая бежать за ним дальше; на голове блестел чепчик, темные глаза смотрели очень внимательно.
В парке сохранилось множество напоминаний тех Альтенорао, кто давным-давно упокоился на кладбище. А этот красивый белый зверь – что с ним станется?
– Что с тобой будет, когда я умру? – спросил Рафаэль. – Ты исчезнешь? – Сняв с плеча мешок с зеркалом, он сел на корточки, протянул к лисице руку: – Поди сюда. Не бойся; я тебя только поглажу.
Лиса не тронулась с места. Она была напоминанием об убийстве, которое виконт едва не совершил, а не домашним любимцем.
Со вздохом, Рафаэль подобрал мешок и снова побрел по аллее. Листья под сапогами шуршали и поскрипывали, с серого неба упало несколько капель.
Младший маг семьи. Смешно сказать! Какой он, к Черным Искрам, маг? Не просто недоучка – неуч. Он невозбранно прочел все книги