Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов
прибыл сюда позавчера, он был у Герцога, говорил с ним о Вас, был им очарован. Сегодня прибыл его обоз, и скоро прибудут войска. Наш Герцог чувствует себя лучше, но его недомогание было нешуточным, оно могло иметь и серьезные последствия: он поручил мне тысячу раз припасть к Вашим стопам. Герцогиня полна воспоминаниями о Вас и просит также не забывать и ее. Те же нижайшие просьбы передают Вам и остальные члены семейства. А вот и мой Сын наносит мне визит. Aх, Бискис! Он чувствует себя превосходно, так же как и мой Муж, который просит Вам сердечно кланяться. К своему письму к Вам я прилагаю также и письмо Константину; не зная, на какой адрес ему писать, я беру на себя потому смелость послать его Вам. Говорят, Вам понравилось в Дрездене, и, как всегда, Вы покорили все сердца. Рассказывают даже, что по прибытии в город Ваши люди замерзли и потому попросили водки: но во всем благочестивом замке таковой не оказалось. И что очень трудно было найти для Вас упряжь из 8-ми лошадей; Двор придерживается своих правил, и запрягают только шесть. Признаюсь, Братец, что я хохотала от всего этого, как сумасшедшая. Нам известна также причина, которая не позволила Вам отправиться в Прагу[317]. Да дарует Вам Бог счастье, какое только возможно. Ваша Бизьям мечтает лишь об этом, и единственная ее мысль – это Вы, Александр. Если бы судьба сделала меня мужчиной, я никогда бы Вас не покинула. По крайней мере, мой Сын однажды сможет это сделать. Мысль об этом меня немного успокаивает. Поверьте, любезный Друг, что Бизьям разделяет с Вами все, что Вы чувствуете и что с Вами происходит, и все это она переживает в тысячу раз сильнее, чем если бы это происходило с ней самой. Прощайте, любезный Братец, любезный Друг, пусть же и другие в этом мире любят Вас так, как это делает Мари, Та, которую вы называете своим Другом и которая им пребудет до конца дней своих. Тысяча благодарностей за Матушкин сверток, который Вы мне переслали. А вот и письмо Тетушки.
Петербург,
21 ноября / 3 декабря 1805 года.
Разумеется, любезная Сестрица, я вполне разделила радость, которую Вы испытали, увидев Вашего Брата, должно быть, она увеличилась во сто крат от внезапности и неожиданности того, как всё это произошло. Ваше письмо от 31 октября / 11 ноября, за которое я Вас нежно благодарю, любезная моя Сестрица, хотя и написанное после отъезда Государя, дышит еще тем состоянием опьянения (простите мне это слово!), в которое вполне естественно ввергло Вас Его пребывание в Веймаре. Признаюсь, что я даже боялась, как бы это чрезмерное волнение, так вскоре после родов, не отразилось на Вашем здоровье, однако разумные люди утверждают, что счастье никому не приносило вреда, и это меня успокаивает. – Вы знаете наверняка от Маменьки и понимаете по сложившемуся положению вещей, что в настоящее время обстановка у нас складывается совсем не спокойная, что наши войска совершают чудеса храбрости, но что Имп[ератор] (я имею в виду Наш) находится в Ольмюце[319], а французы совсем близко оттуда; наша же удаленность