двери – массивная, непропорционально большая для комнаты-шкафа, деревянная вешалка. Лео снял с крючка кожаную модную куртку, тоже подарок Кристалин.
Спустились на первый этаж в булочную-кафе.
В булочной тепло. Беспрерывно работает кондиционер. Уютные запахи ванили, расплавленного сливочного сыра и молотых кофейных зёрен.
Фани ела круассан и запивала из большой чашки кофе с молоком.
– Просто обалдеть как вкусно. Финэ дель мундо (конец света ит.). – Фани говорила с набитым ртом. Наполовину итальянка, она любила вставить итальянские фразы в разговор.
Лео сделал глоток чая и отодвинул стакан:
– Горячий.
Достал из кармана куртки телефон, набрал номер Кристалин. Длинные гудки не обещали ничего хорошего.
– Что, финита ля комедия (конец спектакля ит.)?
– Она заблокировала мой номер.
– Лучше работу найди.
– Какая тебе разница, где я беру деньги.
– Ведёшь себя как урод. Любовь за деньги – это так мерзко.
– Ты что, ревнуешь?
– Ха-ха! К этому сморщенному как чернослив ископаемому?
– Когда она давала бабки, тебя не волновал её возраст.
– Главное, он не волновал тебя.
– Не твоё дело. – Лео резко встал, направился к выходу.
Он не знал куда идти, но чувствовал, что нельзя оставаться на месте – нужно двигаться вперёд, чтобы привлечь обстоятельства.
– Подожди! Я с тобой. – Фани вскочила, запихнула в рот остаток круассана и побежала за Лео.
2
Лиза – тридцатилетняя вдова русского происхождения – лежала с открытыми глазами на удобном матрасе у себя в спальне.
– Ку-ка-ре-ку-у-у-у! – На улице надрывался в предрассветном крике петух.
– Ненавижу, – прошептала Лиза. – Даже в воскресенье не даёт поспать.
Этот петух был прихотью соседских детей и уже который день будил жителей элитного посёлка под Ниццей. Он кукарекал беспрерывно до восхода солнца с интервалами разной длины. Засыпать в минуты затишья бесполезно.
Лиза вспомнила, что подростком любила просыпаться по утрам раньше родителей. Вытаскивала из-под подушки тетрадь, шариковую ручку и рисовала в тишине. Девушка в длинном платье кружилась со страницы на страницу.
Однажды Лизе приснился юноша. «Мой муж,» – подумала она. В деталях запомнила его лицо и нарисовала. Теперь девушка кружилась в танце не одна, а с юношей.
Тетрадь прятала за холодильником, потому что мать Евгения Всеволодовна любила обыскивать Лизину комнату в поисках следов личной жизни дочери. Возвращаясь со школы Лиза часто замечала, что её вещи меняют места.
В тот день заболел учитель. Лиза пришла из школы раньше и застала Евгению Всеволодовну врасплох с тетрадью в руках.
– Отдай! – Закричала Лиза. – Отдай!
– Думала, я на кухне не найду, – не растерялась, помахала тетрадью Евгения Всеволодовна.
– Не смей!