так себя чувствуют люди, которым отменили смертную казнь уже на эшафоте. А вопросы давайте попробуем. Почему бы и нет, да и общение с новыми людьми – это просто прекрасно»
– «Николай Васильевич, вы можете рассказать, как произошло ваше излечение, только подробно с ощущениями и мыслями на тот момент, если это возможно»
Глава 9
Николай Васильевич, задумался вспоминая тот день. Утро как всегда началось с прихода сиделки, принесшей огромное количество таблеток и очень скудный завтрак. При взгляде на всё это «богатство» Николая Васильевича привычно замутило, он уже знал, что даже это ничтожное количество пищи для него просто избыточно. Дай Бог, что бы уже после первой ложки не возникли рвотные позывы. До первых признаков отторжения пищи ему удалось съесть полторы ложки, после чего весь в поту он откинулся на подушки превозмогая приступ тошноты, стараясь удержать хотя бы это ничтожное количество еды. Позже пришёл врач. Этот врач, был из тех что умели сострадать своим пациентам. Войдя в комнату, он бодрым голосом поздоровался, улыбаясь из-за всех сил, а в глазах у него можно было увидеть только страдание за Николая Васильевича. Осмотрев пациента и назначив бодрым голосом новые лекарства, он откланялся.
Николай Васильевич остался один, последние годы – вот такое одиночество его уже не угнетало. Долгими бессонными ночами, он вспоминал всю свою жизнь и взлёты, и падения, предательство своих детей, бросивших его здесь в одиночестве. В первое время он очень злился на них, очевидно уже забывших об отце. Но потом принял это как неизбежное зло этого не совершенного мира. Было не много жаль, что болезнь не позволила и дальше заниматься наукой. Когда он узнал о своём диагнозе, он очень надеялся, что «упадёт на бегу», но жизнь уготовила ему последнее испытание-болью.
Но дальше произошло то чего он не ожидал. Перед обедом, открылась дверь и палату вошёл молодой парень, сопровождаемый отцом Фомой. В принципе таких парней на улицах многомиллионного города было с избытком. Среднего роста, с довольно приятным лицом, одетый в джинсы и джинсовую рубашку, на ногах прилично поношенные кроссовки. Но от всей этой обычной массы парней его возраста, его отличали глаза. Мало того, что казалось, что они изнутри подсвечиваются отблесками какого-то неземного огня, так ещё и их глубина, было ощущение что в них можно падать бесконечно как в космос. И ещё обильная седина, почти полностью, покрывавшая его голову. В принципе и его лицо при всей своей обыденности постоянно приковывало глаза.
Отец Фома что-то в полголоса сказал парню и тот прикрыв глубину своих глаз веками, начал как будто прислушиваться к чему-то. В какой-то момент черты его лица заострились и после этого он рухнул на колени упёршись в пол руками. Николай Васильевич вдруг почувствовал, что вечная спутница боль куда-то исчезла, а тело налилось ощущением свежести и здоровья, только истощение не позволило Николаю Васильевичу