ещё метров, пять опять замер, прикрыв глаза. Патриарх догнал его и тронул рукав его рясы, вопросительно глядя на него. Отец Фома прошептал.
– «Он где-то рядом, но не хочет ни с кем общаться»
– «Фома, вы уверены?»
– «Да, идёмте, догоним Президента, сейчас он излечит друга Президента. Думаю, вас это убедит в его силе»
– «Фома, я уже имел возможность познакомиться, так сказать с его „тёмной стороной“ Очень впечатляет, аж до больничной палаты»
Так с разговорами они догнали Президента, и подошли к входу в хоспис. Друг Президента с отдышкой остановился передохнуть. Президент с участием посмотрел на него и предложил посидеть пяток минут на скамейке, тот не отказался. Его лицо, то бледнело, то наоборот наливалось кровью. Оба священнослужителя стояли рядом с скамейкой, не смотря на предложение присесть. Патриарху, было тяжело это сделать, а вот отец Фома, стоял как бы погружённый в себя, как бы прислушиваясь к чему то внутри.
Вадим, слышал внутри себя монолог Фомы, благодарящего его чудесное спасение от смерти. Рядом с Фомой, ощущались ещё три источника эмоций, сказать, что они были чисты как отец Фома, было бы неправдой. По шкале Вадима они были серыми, а их эмоции не имели запаха гнили, по крайней мере, он был неощутим. Но от них исходила очень сильная энергетика людей дела, не бизнеса, а именно Дела. Именно такие становятся или правителями, остающимися в истории навсегда, или злодеями, точно так же отметившимися в истории. Правда один из них, полыхал пламенем как факел в тёмной ночи, другие, тоже были подсвечены, но совсем немного. Вадим чувствовал, обеспокоенность Фомы, в отношении этого источника. Вот они остановились и объятый пламенем источник, запылал ещё сильнее. Вадим вдруг увидел линию, объятую пламенем, готовую осыпаться невесомым пеплом.
Фома с тревогой глядел на друга Президента, было видно, что тому становится всё хуже и хуже. Он, продолжая задыхаться, полез в карман и достал ингалятор. Но его применение, увы не помогло. Становилось понятно что, дело плохо. В этот момент Фома почувствовал знакомый поток энергии, метнувшийся к больному и прикрыл глаза. По дорожке к хоспису, бежали врачи, сопровождаемые охраной. Бомонд, во дворике взволновался и качнулся в сторону сидящих на скамейке, но был осажен оцеплением. Когда Фома открыл глаза, он увидел что, ситуация кардинально изменилась, друг задышал ровно и глубоко, его лицо начало розоветь, а глаза до этого заполненные болью, вдруг просветлели и наполнились удивлением. Он руками стал ощупывать себя, потом встал, в этот момент до них добежали врачи и настойчиво усадили его обратно на скамейку и даже пытались уложить. Но тот, отмахнулся от этих попыток, радостно что-то сказал Президенту. Тот, ответив, стал наблюдать за действиями врачей. Те, развернув мобильную реанимационную аппаратуру, стали проводить обследование. Прошло, наверное, минут тридцать, после чего старший из них встал и смущённо развёл руками.
Всё это время Фома, опять молился за Вадима,