то на трибуну, находящуюся слева от президиумного стола, то на дверь, откуда пора было уже давно появиться начальнику управления.
Егор Кондратьевич, маленький и подтянутый лысый человек с добрым лицом, почти взбежал на возвышение, занял место посередине стола, спешно разложил какие-то бумаги, поднял глаза на присутствующих и тихо произнес:
– Здравствуйте, товарищи.
После непродолжительной паузы, в полной тишине, пошелестев бумагами, он снова поднял глаза к залу и также тихо и доброжелательно произнес:
– Ну что, начнем наше совещание. Кто первый отчитается за прошедший период? Давай ты, что ли, Иван.
На трибуну вышел генеральный директор областного объединения «Рембыттехника» Иван Иванович Скоморохин, бывший начальник Климова, относительно молодой, обаятельный и весьма перспективный руководитель, умеющий не только заниматься «очковтирательством», как повсеместно было принято в то время на хозяйственной работе, но и действительно работать с полной отдачей, стараясь осваивать и внедрять все новое в производство.
Скоморохин, показушно улыбнувшись, набрал в легкие не меньше ведра воздуха и на одном дыхании начал свой доклад:
– Мы внедрили… выездное обслуживание в сельскую местность… перемотку мотор-компрессоров холодильников… прогрессивный метод диагностики пылесосов…
Его выступление, с первых фраз предполагавшее явно затяжной и оптимистичный характер, вызывало гордость у Климова за своего бывшего начальника, которого он считал очень грамотным производственником. Да и выражение лица начальника управления ничего страшного не предвещало, правда, до того момента, как он вдруг неожиданно громко ударил по столу кулаком, заставив тем самым затихнуть и пугливо съежиться не только выступающего, но и весь зал. Наступила пугающая гробовая тишина. Егор Кондратьевич, как показалось, сам словно застыдился своей резкости, и потому сначала тихо, а затем, постепенно повышая голос до крика, медленно произнес:
– Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь?! Что вы там внедрили? Ты лучше расскажи, сколько у тебя жалоб!!! Да я… да я… да я их тебя сожрать заставлю!!!
С этими словами Егор Кондратьевич собрал со стола какие-то бумаги, смял их в маленький комочек и начал методично засовывать в рот бедному Скоморохину, который, к великому удивлению Федора, начал их пережевывать, выплевывать, вновь принимать из услужливых рук, даже нагнулся пониже, чтобы маленькому начальнику управления было удобней. При этом никто не смеялся, не возмущался, а воспринимал все, похоже, как должное. Климов, внешне сохраняя выдержку, внутри себя ощутил страшное смятение, замешанное на испуге, возмущении, отчаянии и гадливости. «Ничего себе перевелся!» – в отчаянии подумал он. Тут же прикинул, как бы сам поступил на месте Скоморохина – летел бы Егор Кондратьевич через трибуну, как футбольный мяч! Ошибался Климов – никогда бы опытный