неровней!»
Эта простая мысль поразила ее настолько, что она испугалась, уж не правду ли он говорит. Не говоря уже о том, что твердил занудный внутренний голос…
…который в большинстве случаев бывает прав!
«Эй, заткнись сейчас же!»
…Его сюртук. Она цеплялась за мысль о сюртуке, как за соломинку. Наряд был добротен, пусть слегка поношен – такой вполне мог принадлежать джентльмену, попавшему в стесненные обстоятельства.
Одна загвоздка: лорд Эрон Арбогаст богат, если верить газетенке.
Впрочем, подобный сюртук вполне мог принадлежать и слуге, которому время от времени перепадает одежда с хозяйского плеча. Уортингтоны никогда не позволяли себе отдавать поношенное платье прислуге, потому что всегда подрастал очередной Уортингтон, которому оно доставалось по наследству – однако Электре было известно, что многие аристократы одаривают слуг таким образом.
– Сколько можно долдонить тебе, бешеная ты лунатичка, – я не его светлость!
Электра с трудом сглотнула. О всеблагие небеса! Не могла же она так ошибиться? Неужели ее вожделенная, титулованная и состоятельная светлость лежит сейчас, кашляя и потея, в «Зеленом Ослике», и лоб ему отирают грубые руки какой-то смазливенькой служанки, а вовсе не ее собственные? Неужели она пошла на безумное, отчаянное преступление и поставила на кон все свое будущее, похитив простого камердинера?…
Ей вдруг стало трудно дышать.
«…Что я натворила?»
Элли без сил опустилась на сундук, где сидела прежде, и спрятала в ладонях пылающее лицо, по-прежнему сжимая в пальцах пистолет. «Вот и выходит, что я – всего лишь очередная безумица из рода Уортингтонов…»
Вдох. Выдох. Наконец она подняла голову и вновь взглянула на связанного мужчину.
– Хорошо, – устало произнесла она. – Поганая ситуация, не так ли?
Мгновение помолчав, пленник коротко хохотнул:
– Согласен. И это мягко сказано.
Теперь он просто смотрел на нее, оставив всякие попытки высвободиться – словно понимая, что она начинает ему верить.
Электра встала и отложила бесполезный пистолет. Пленник проследил за ним взглядом. А она размяла пальцы, затекшие от непривычной тяжести.
– Не бойся. Я не стану его разряжать…
Пленник одарил ее взглядом, полным подозрения:
– Тем паче что он даже и не заряжен, ага?
– Разумеется, заряжен! – заморгала Электра. – Сам посуди, отважится ли кто-нибудь разыгрывать разбойника с большой дороги с незаряженным пистолетом в руках!
И, качая головой, она наклонилась, чтобы развязать веревки на ногах пленника. Узлы, как и обычно, вышли отменные…
Связанный хранил молчание, и Электра взглянула ему в лицо. Она увидела совсем близко его глаза, наполненные искренним ужасом.
– И ты все это время тыкала в меня заряженной пукалкой, что ли? А если бы ты задремала с оружием в руках, целя в меня?
Электра одарила пленника одной из самых ослепительных своих улыбок:
– Ну,