из самых важных людей этого периода. Черт подери, после ты даже можешь пригласить меня на свою свадьбу!
«Что-что? – подумала я. – Что он несет? Мне всего шестнадцать!»
– Я думаю, твои родители немного расслабились и потеряли контроль, – продолжал Шериф. – Именно поэтому так много девушек отбивается от рук. Им просто не хватает внимания и дисциплины. И именно ее мы в состоянии обеспечить. Вот поэтому, красавица (как потом выяснилось, он называл всех девушек или «красавицей», или исключительно по фамилии), мы займемся твоим воспитанием и приведем твою жизнь в порядок. Мы изменим твое отношение к людям, искореним неправильные привычки и привьем тебе привычки правильные. В общем, твоя жизнь изменится к лучшему. Мы тебя любим, хотя ты можешь думать, что это не так.
На следующее утро Шериф снова появился в моей маленькой комнатушке вместе со своим раскладным стулом.
– Ну что, красавица, – голосил он. – Ты готова взглянуть на себя?
Я сочла его вопрос верхом идиотизма. Что он имеет в виду под словами «взглянуть на себя»? За кого он меня принимает?
– Для того чтобы «взглянуть на себя», нужно, по меньшей мере, зеркало. Но легко бьющиеся предметы в вашем заведении таким психопаткам, как я, точно не дают.
Шериф встал, сложил стул, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Но он приперся и на следующее утро со словами: «Ну что, готова взглянуть на себя?»
– Идите вы к черту, – ответила я.
На третий день он опять появился со стулом и тем же самым вопросом. Я хотела показать ему средний палец, но сдержалась и ничего не ответила. Тогда Шериф прочитал философскую лекцию – в жизни есть два пути: простой и сложный. Меня так и подмывало громко рассмеяться, потому что было видно – он врет, но при этом мне очень хотелось и плакать, потому что этот кретин оказался здесь самым главным.
Я постаралась сдержать эмоции и не демонстрировать свои чувства ни ему, ни Хельге, ни мачехе, ни всем полным дурам Шестого уровня, этим «шестеркам», как я их прозвала. Я не хотела им показывать правду – мне плохо! Но когда свет в моей комнате тушили и дверь запирали на ночь, я плакала так долго, что вся подушка становилась мокрой.
После пятого визита Шерифа я заметила кое-что: волосы под мышками отрасли настолько, что их можно заплетать в косички. Вскоре после Шерифа в мою комнату вошла одна из «шестерок». Это была высокая девица с угловатым лицом и светлыми, немытыми волосами. У нее были довольно замысловатая стрижка и волосы с прядями разной длины. «Может, «шестерки» имеют право ходить к парикмахеру?» – подумала я.
– Слушай, Брит, – произнесла девушка с нетерпением, с которым учителя обычно обращаются к самым тупым и отстающим ученикам, – тебя ведь так зовут, верно? Если нравится ходить в пижаме и сидеть в «одиночке» – это одно дело, а если не нравится, то завязывай в бунтаря играть. Здесь этим никого не удивишь и не испугаешь.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Перестань. Просто ответь Шерифу, будто готова