светло и радостно до дрожи,
мы с тобой – чисты и тонкокожи —
шлепаем по лужам босиком.
И плевать, что двойка в дневнике!
Облака, как сахарная вата.
На стакан воды из автомата
три копейки сжаты в кулаке.
Дома, всем смертям наперекор,
суетятся бабушка и мама.
Краденое счастье из кармана
падает стыдливо на ковер…
а потом…
не то чтобы черта,
и не то чтоб даже и преграда…
просто миг – и ничего не надо,
просто вдруг не видно ни черта.
Топчешься, не помня о себе,
кулаком в чужие двери лупишь…
в темноте нечаянно наступишь
на ногу растерянной Судьбе…
– Это ты?
а может… это я? —
Все мы так похожи-непохожи…
Как тепло…
и радостно до дрожи,
будто видишь с берега маяк…
будто «бесконечно далеко»
очень даже близко…
дома – мама…
мятный леденец под языком…
много счастья —
полные карманы…
Памяти мамы
…И когда онколог развел руками…
и хлестнула черная полоса
по судьбе… и дымными облаками занесло
больничные корпуса —
в жуткий миг, когда умерла надежда
и пахнуло ужасом и концом,
этот мир остался таким, как прежде!
– Так хотелось плюнуть ему в лицо!
…И меня шатало – от слез и водки.
Сигаретный пепел летел в глаза.
Пьяный двор качался разбитой лодкой.
– Мама, сколько нужно тебе сказать!
Сохранить тебя – до последней пяди!
…А потом… моя неживая тень
наступала на ноги тем, кто сзади —
в похоронный хмурый осенний день.
Только боль – по горло, тоска – по пояс
да в пустынном небе – никчемный свет.
Так чего-то ждешь, опоздав на поезд,
и ненужный держишь в руке билет…
…И опять рождается по привычке
новый март, готовый пуститься вскачь.
Акварельно, ветрено и синично!
Несомненно, время – хороший врач.
Но со мной – мои «болевые точки».
И как нерв искрящий – моя звезда,
невзначай застрявшая в междустрочье.
И «кривая» вывезла не туда.
И до боли ясно – не быть Поэтом
(что ни слово – рублено топором)…
– Только, мама… где же твои заветы?
Где-то там – у вечности под ребром?
Ты прости, во мне тебя слишком мало,
я хочу не сбыться, а просто – быть.
Не смогу я жить по твоим лекалам,
не сверну с дороги своей судьбы.
Я – чужой Вселенной слепой осколок,
потерявший веру в благую весть.
Если Бог безмолвствует, как онколог,
как-то глупо спрашивать: «Шансы есть?»…
«Незачет»
…В этот двор вернуться – в свое начало.
Во дворе – пернатая чехарда.
Мой