чище, но Тэйкон, недовольный результатом, стащил с себя мантию, скинул сандалии и остался на троне в чем мать родила.
Генералы стояли по стене, отчаянно шаря глазами в поисках запасного выхода. Они вошли без оружия, а за дверями ждала наготове императорская охрана. Кое-кто посматривал на высокие окна позади трона, выходящие в сад. Путь до земли был неблизкий, и все же один генерал начал боком подбираться к престолу.
– Чем закончился счет? – спросил император у подданных. – Что, никто не запомнил? – Все промолчали, и тогда Тэйкон посмотрел прямо в дальний угол. Ниррок почувствовал, как сердце уходит в пятки. – Эй, ты! На чем я закончил?
– На тридцати двух, Ваше Святейшество.
– Ага! – воскликнул император, будто в самом числе заключались тайны, которые только он мог постичь. – Да, не хотелось бы начинать сначала.
Он со злобной ухмылкой кинулся на генерала, который на цыпочках шел к трону. Генерал с пронзительным криком побежал вперед и не умолкал, пока у самого окна император не прыгнул ему на спину.
– Тридцать три! – радостно крикнул Тэйкон и вонзил кинжал в руку, тянувшуюся к задвижке. Беглец взвыл от боли и заехал Тэйкону по лицу. Хрустнула челюсть. Пока император вправлял ее на место, генерал задергал щеколдой, потом в дикой панике локтем разбил стекло и запрыгнул на подоконник.
– Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть, – считал император, протыкая генералу обе ноги. Он обхватил беглеца за талию, сбросил на пол, а затем с хлюпающим звуком вонзил клинок ему в глаз.
– Тридцать семь. Ого, какой сочный!
Ниррок был не в силах на это смотреть. Он закрыл лицо руками и весь съежился, однако не мог заглушить ужасные крики, шлепки, с которыми мясо ударялось о пол, и разлившееся по залу зловоние смерти и вскрытых кишок. Пытаясь думать о чем-то хорошем, он замурлыкал себе под нос мелодию из детства – колыбельную, которую когда-то пела его мать. Ниррок плохо помнил слова, но там говорилось о приятных снах и о том, что завтра будет лучше, чем сегодня.
Спустя какое-то время – Ниррок потерял ему счет – он вдруг понял, что в зале воцарилась тишина. Очень медленно, стараясь не привлекать внимания, он выпрямился и выглянул в щелочку между пальцами.
Пол, красный от крови, был усеян кусками тел, глазными яблоками и еще чем-то розовым, голубым, багровым и белым, для чего он не мог подобрать названия. Неподалеку лежал сапог, откуда торчала отрезанная ступня. Алые брызги покрыли стены узорами, в которых читались боль и страдание. Кровь неизвестно как попала даже на потолок.
Император сидел на троне, тихим свистом подпевая своей маленькой птичке.
– Приберите тут, – махнул он рукой, не оборачиваясь, на куски тел. – И найдите мне других генералов.
Ниррок не дыша попятился к выходу и осторожно толкнул двери. К его удивлению, они оказались не заперты. Смеясь сквозь слезы и спотыкаясь, он со всех ног побежал за дворецким – быстрее, пока император не обвинил в беспорядке его самого.
Глава 8
Оба прохода, ведущие