крепко. Сон свой помню. Ты снилась, отец твой снился. Но всё было как в тумане, к перемене погоде, наверное, этот мой сон.
– Может и к погоде, может ещё к чему. Умывайся и садись есть, всё уже остывает, а я пойду, постель заправлю.
Застилая кровать, Катя крикнула из комнаты, выведывая Пашкино состояние души:
– Паша, ты ничего не хочешь мне сказать? Мы же вчера ходили в клуб. Тебе понравилось моё выступление?
Концерт в клубе Павел помнил. Как у Раиски были в гостях, тоже помнил. Выкрикнул вдруг:
– Катя, а где наши дети? Где они в такой ранний час?
– Ну и папаша! У Раиски они вчера остались ночевать. Пашка ел сырники, запивал их чаем, но его обоняние сегодня полностью отсутствовало. Без особого аппетита жевал завтрак, а сам думал, что – то с ним не так. Вдруг его взгляд упал на Катино платье, лежавшее на стуле, стоящем в углу прихожей. У него округлились глаза, испуганно прошептал сам себе:
– Платье! Мне снилось, что я его порвал.
Он потихоньку схватил платье со стула, развернул его и облегчённо вздохнул – платье было целым и невредимым.
Увидел перед собой улыбающуюся жену, протянул ей платье:
– Приснится же такое! Повесить бы надо, а то помнётся. Оно так тебе идёт! Ты вчера была самая красивая из всех артистов и мои ребята из бригады мне завидовали.
Катерина взяла из рук Павла зашитое ею платье, повесила на вешалку и отнесла в шкаф.
Управившись с завтраком и уловив вдруг приподнятое настроение жены, Пашка, набравшись храбрости, одним дыханием произнёс:
– Ты моя единственная и самая любимая женщина. Ты кружишь мне голову, и я хмелею от этого. Катюшка, скажи, что тоже меня любишь, признайся сама себе, а мне от этого будет намного легче.
Пока детей нет, обними меня и скажи, что кроме меня тебе никто не нужен. У нас ещё до работы есть немного времени, что – бы пообщаться.
Пашка смотрел на жену, ждал от неё заветных слов, но не дождался, а кинулся ошалело её целовать. Не мог он устоять перед её волшебной красотой, перед её обаянием. И тут же получил отпор. Сильный, властный и могущественный. Впервые Павел отлетел от собственной жены, как мячик от стенки. Нет, она его не ударила, а просто оттолкнула от себя. Удивлёнными глазами Павел уставился на Катерину:
Я же сейчас абсолютно трезвый! Я что – то не так сказал? Я же всем сердцем и всей душой к тебе! Зачем так со мной поступаешь?
Пашка закрыл лицо руками.
Тишина, на какой – то миг, воцарившаяся, вздрогнула Катиным голосом:
– Знаешь, давай, поживём отдельно друг от друга. Так будет и для тебя и для меня лучше. Мне нужно окончательно разобраться в своих мыслях. Так продолжаться больше не может. Давай весь наш разговор перенесём на вечер, надеюсь, что вернёшься с работы трезвым.
Катерина, вдруг, изменив своё решение после разговора отца – оставить всё, как есть, в один миг
– Ну не надо вот так сразу,