Жанны местным кулинарам было далеко как до луны, но все же это было неплохо. Единственное, что портило для меня ужин- это мои сотрапезники. Похоже, Хью, освободившись от оков приличия, решил есть так, как удобнее, а не как принято. А Том ел так, как будто сейчас у него все отберут, и это будет последний прием пищи в его жизни. Я, конечно, не пример идеального образа светского человека, но уж раздражают меня люди, едящие мясо руками. Хью уже не изменить, а вот над Томом я поработаю, больно мне понравился этот необычный парнишка.
После сытного ужина мы решили, что пора закругляться и пошли в свой номер. Комната Тома, точнее, уже наша комната, была всё так же оформлена в стиле средних веков: небольшой камин, пара кроватей с простенькими тумбочками, большое окно, одинокий шкаф и дверь, ведущая в ванную комнату, что было весьма кстати.
– Том, которая кровать твоя? – сказал я, смотря на две абсолютно одинаковых койки.
– Та, что слева.
– Хорошо, значит моя правая. Кстати, она вообще была тут, пока ты жил в этой комнате?
– Нет, сегодня только появилась после ужина, – я лишь про себя хмыкнул в ответ.
– Том, это тебя Хью оставил тут на три дня? – невзначай спросил я.
– Да, но я был не против, хозяин этого заведения был со мной вежлив и хорошо обо мне заботился. А ещё меня постоянно навещал его младший сын Роберт, так что я тут не скучал, да и вообще здесь гораздо лучше, чем в приюте. – сказал он, убирая покрывало с кровати.
– А каково было тебе жить в приюте? – спросил я раскладывая часть своих вещей. – Судя по всему, не очень?
– Не то, чтобы было плохо, – неуверенно протянул Том. – но были проблемы, о которых не знают такие дети, как ты. Например, вам не приходится терпеть унижение от всяких задир. И вас не наказывают, запирая на сутки в особую комнату. Поверь, это ещё то наказание.
– Моя приёмная мать против таких мер для сирот, – сказал я, прекрасно понимая о каких комнатах говорит Том. – и я полностью с ней согласен. Хорошо, что она смогла провести свой законопроект о реформирование сиротских домов.
– Так значит это твою приемную мать называют Железная Леди Проленна? – удивлённо спросил Том.
– Да, это она, – с гордостью подтвердил я. – Вижу, её слава опережает её саму.
– Ещё бы, знаешь, сколько нам приходилось терпеть до её реформ? – с усмешкой в голосе ответил Том. – Мне то сейчас все равно, но у меня остались друзья в приюте, и приятно знать, что теперь у них все будет хорошо.
– Ты будешь по ним скучать? – спросил я его.
– Да, конечно, но я не жалею о своем выборе покинуть приют. А ты, Вилл?
– Я тоже не жалею, – соврал я. – Но как сказал наш провожатый пора спать, давай ты первый в ванную комнату, а я после тебя.
Проснулся я, как и раньше, глубокой ночью, так что мне пришлось валяться в кровати ещё три часа без дела, чтобы не разбудить своего соседа. Хорошо, что мой новый друг оказался ранней пташкой, которая встает с первыми лучами рассвета. После