скрыть.
– Сдалось вам «мое дело»… – обескураженно произносит Вера. – Вы, правда, полагаете, что моя работа менее достойна, чем ваше «ремесло»?
– Я полагаю, что каждый должен заниматься своим делом, – абсолютно ровным тоном говорит он, пропустив мимо ушей ее замечание. – Если повар начнет спорить со строителем, ты останешься без стен и без еды.
– Бэмби, это еще что такое?! – с недоумением восклицает Элена. – Это ее медсестра избаловала! Кормила с ложечки, таблетки уговаривала пить чуть ли не со сказками, вот и результат, – объясняет она мужчине. – В тюрьме собралась, а за ее стенами расклеилась и разыгрывает девочку-девочку со всеми вытекающими. Жуть какая!
Валентина приносит лекарства и моментально исчезает.
– Пей, да побыстрее! – грубо приказывает Элена.
Вера не двигается с места.
– Бэмби, не испытывай моего терпения, – ласково шелестит она. – Ты выпьешь по-хорошему или по-плохому. Выбор за тобой. Считаю до трех. Раз, два… – она делает паузу, – три… – Вера поднимает на нее глаза и отрицательно качает головой. – Ну смотри, сама напросилась…
– Не надо! – останавливает ее невозмутимый голос. – Она выпьет.
Он неспешно приближается, придвигает стул почти вплотную к кровати, садится и протягивает Вере стакан воды.
– Следуй указаниям доктора: если к завтрашнему вечеру твое состояние улучшится, обещаю сделать тебе сюрприз… – звучит как деловое предложение, и все же в этой фразе угадывается не до конца замаскированная теплота.
Вера невольно вскидывает глаза и, попав под власть устремленного на нее взгляда, замирает: вчера она не осмелилась рассмотреть его лицо, но бегло скользнув по нему взглядом, сделала вывод, что глаза у него темные, сейчас же, когда мужчина находится на расстоянии вытянутой руки, Вера с изумлением отмечает – подобный цвет она встречает впервые: темно-синие, они кажутся почти черными, стоит ему сделать шаг назад. Она не шевелится и почти не дышит, застыв словно под гипнозом, и лишь когда уголки его губ едва заметно приподнимаются, спохватывается, смущенно переводит взгляд на принесенные лекарства. Принимает протянутый стакан воды. Отстраняется и выпивает одну за другой четыре таблетки.
– Мне кажется, вы найдете общий язык, – раздается задумчивый голос Элены.
За окном шумно. Ворота открываются, одна за другой въезжают машины. Доносятся голоса.
– И последнее на сегодня… – Эридеро пристально смотрит на нее. – Никто не должен знать ни подробностей твоей жизни, ни твоего настоящего имени. Договорились?
Вера устало наклоняет голову в знак согласия.
– Как бы ты хотела, чтобы тебя звали?
Вопрос застает ее врасплох. Необходимость стереть то немногое, что осталось у нее от прежней жизни, пробуждает дискомфорт, и она равнодушно проговаривает:
– Мне все равно…
Темные глаза медленно, изучающе скользят по ее лицу.
– Лина… – задумчиво произносит