трудов.
И в результате всего… Авиценна оказался в крепости Бердаван, в ее мрачной одиночной камере, в настоящем каменном мешке, наполненном лишь сильным шорохом изголодавшихся крыс. Больше не доносилось туда решительно никаких звуков.
Крепость Бердаван находилась на территории нынешней Западной Армении. Она была совсем недавно возведена. Забегая немного вперед, заметим, что очень скоро ее разрушили, а отстроили – только уже в XVII веке, когда в истории самой Армении настали более легкие времена.
Однако все то, что получилось после значительной ее реконструкции, не дает представления о том, какой мрачной была она во времена заточения в ней врача Авиценны…
В заточении Авиценна провел немного свыше четырех длительных месяцев. Однако пролетели они для него почти незаметно. Ни на один день не оставлял мудрец своих научных занятий, для которых ему, по-прежнему, требовались только листы бумаги, да легкий, почти невесомый калам (тростниковая палочка для писания, совсем как у древних ученых!) – и небольшой глиняный светильник.
Остальное же – прочно сидело у него в голове…
Из заключения удалось вырваться с помощью всё того же верного Джузджани. Секретарю каким-то образом все же посчастливилось усыпить бдительность самых неумолимых и стойких стражей, которые, не выдержали искушения заманчивым звонким золотом и поддались преступному, с их точки зрения, подкупу.
Переодевшись забредшими в крепость монахами, ориентируясь исключительно по звездам, беглецы уходили куда-то в жуткую неизвестность… Они, оставляя эту мрачную крепость на высоком холме, крепко надеялись попасть в Исфаган, ко дворцу тамошнего калифа Али-ад-Даула.
Но в Исфагане долго не могли поверить своим глазам.
Эти два оборванца с совершенно изможденными, бледными лицами, смеют утверждать, будто они являются прославленным мудрецом Абу Али Хусайном Абдаллахом ибн Сина вместе с его секретарем Абу Убед Джузджани?
Да быть такого не может!
Но когда там все же поверили, что перед ними сам мудрец Авиценна, только вконец истомившийся в столь длительном заключении, – их приняли с надлежащим почетом.
Под крышей дворца Али-ад-Даула, по пятницам, вскоре начали собираться толпы ученых людей. Под шум неугомонных их голосов – Авиценна начинал беседы на самые различные темы.
В Исфагане им были написаны труды по логике, арифметике, музыке. Окончены также комментарии к сочинениям Евклида и поставлена последняя точка в сокращенном варианте птолемеевского «Альмагеста».
Но самое главное, все же, заключалось в том, что в этом городе, наконец, – он завершил свой «Канон врачебной науки».
Напряженная жизнь, переполненная неустанными тревогами и вечной неустроенностью своего бытия, – довольно рано подорвала здоровье великого ученого, несмотря на то, что, по свидетельству Джузджани, сам он был весьма «крепкого телосложения». Как ни странно это может звучать, однако в немалой степени здоровью этого замечательного