ему давящее бремя вины, и ее следовало искупить. Возможно, мирная реальность для него – недостижимая награда. Внутренний свет Девкалиона мог быть отблесками неминуемого адского пламени.
Инженер, поднявшись с кресла, стоял теперь в углу Г-образного пульта и смотрел на Девкалиона так, словно тот и вправду был демоном. Круглое лицо с подвижными чертами куда больше подходило для улыбок и смеха. Выражение шока и ужаса так контрастировало с самой природой внешности человека, что казалось почти комичным, как преувеличенный испуг мима, старающегося бессловесно донести эмоцию до аудитории.
– Они не были людьми, – промолвил Девкалион. – И, вне зависимости от того, что может показаться, я не один из них. Но их куда больше, и вскоре они будут здесь.
Рот инженера зашевелился, однако не издал ни единого звука. Обеими дрожащими руками он замахал так хаотично, что никакого смысла эти жесты не несли.
– Соберись. Ты будешь вынужден драться или умереть. Иного выбора нет. Сколько вас в этом доме?
Инженер вцепился одной рукой в другую, словно в попытке удержать их на месте, а когда наконец заговорил, голос его был неожиданно спокойным:
– Четверо. Нас здесь только четверо.
6
Джоко на грани величия. В кабинете милого домика, где он живет с Эрикой Пятой. За городской чертой Рейнбоу-Фоллс. Снег в окне.
Иногда Джоко сидел на вращающемся стуле перед компьютером. Порой стоял на нем на коленях. Временами просто стоял. Стоял и танцевал. Танцевал так интенсивно, что стул вращался. Его красно-зеленая шапочка с серебристыми бубенцами весело звенела.
Иногда Джоко печатал ногами. Длинными отвратительными пальцами ног. Мерзкими, но гибкими и проворными. Хорошо пригодными для печатанья.
Пальцы на руках у него тоже были уродливыми. Все в его теле было безобразным. Даже его странный язык с тремя волосками.
Джоко был опухолью.
Точнее, он начинал как опухолеподобный бугор биологически хаотичной плоти на одном из представителей Новой Расы Виктора в Новом Орлеане. А потом он обрел самосознание. Опухоль с характером. С надеждами и мечтами. И быстро рос. Позже он вылупился из тела носителя. Стал чем-то бóльшим, нежели опухоль. Чем-то лучшим.
Он стал чудовищем. Некоторые люди кричали, когда видели Джоко.
Другие теряли сознание. Птицы атаковали его с высоты. Кошки шипели, а крысы сбегали с пищанием. Джоко был очень эффектным чудовищем. Бесформенный череп. Бледная бородавчатая кожа. Безгубая щель рта. Странные желтые глаза, слишком большие для его головы, один больше другого.
Чудовище было куда более уважаемой штукой, нежели простая опухоль.
Никому не нравились опухоли. Что в них могло нравиться? Но вот о монстрах писали книги. И фильмы о них снимали тоже. Некоторых чудовищ люди любили настолько сильно, насколько боялись.
Когда начинаешь свой путь в качестве опухоли с мозгом, остается только расти. Джоко