Давайте перейдем к вопросу о том, чего мы хотим. Мы хотим, чтобы после этого разговора вы приняли одно важное решение, от которого будет зависеть очень многое. Если не сказать всё.
“Высокомерный ублюдок! Теперь твои загадки переходят в требования? Что это? Шантаж? Неужели весь этот спектакль из-за того же, что и всегда?”
– Я догадываюсь, к чему ты клонишь.
– Неужели? – повел бровью незнакомец. – Ну же, удивите меня, генерал.
– Скажи, что тебе нужны деньги, и покончим с этим фарсом.
– Деньги? О, нет. Это последнее, за чем мы стали бы обращаться к кому бы то ни было. Но вы – человек военный, имеющий авторитет не только в своей стране, и мы пришли именно к вам.
По спине генерала пробежала дрожь. “Я был прав… Проклятье, ведь я был прав! Я предполагал терроризм, когда перебирал все варианты. Еще тогда, в дороге. Понял, но ничего не сделал. Ну конечно! Мерзавцу понадобилось то, к чему я имею прямой доступ. Зачем еще он пришел бы именно ко мне? Зачем бы тратил столько сил, чтобы подстроить эту встречу?” – он направил дуло револьвера в лицо незнакомцу.
– Прежде чем я пристрелю тебя… а я сделаю это, не сомневайся, ответь мне… ты ведь так любишь давать ответы… на кого ты хотел нас натравить?
Человек молчал.
– Ну?! – выкрикнул Пабло. – Отвечай! Или, хочешь, я сам отвечу? На Америку? Разумеется! На кого же еще? Истинная Империя Зла! – генерал испытывал какую-то странную радость от того, что самостоятельно сумел найти ответ прежде, чем все карты оказались раскрыты. Пускай что угодно ждет его впереди – но на чертов курок он, все же, нажмет.
Незнакомец молчал.
– Давай, мать твою! Ответь на последний легкий вопрос в своей паршивой жизни! Давай, сынок, скажи мне! По кому нам нужно ударить?
Линия губ собеседника слегка шевельнулась:
– По Луне.
Пабло Матео захохотал.
– По Луне, значит? Отлично! И на кой черт?
– Мы назовем вам причину.
– Тогда, может быть, заодно назовешь мне и причину, по которой я не должен сейчас пустить тебе пулю в лоб? Потому что мне просто-таки не терпится это сделать!
– Она также нам известна, – глухо промолвил человек.
– Я весь во внимании!
– Вас останавливает то же, что и минуту назад. Слабое предчувствие в глубине души, что я говорю вам правду.
В комнате воцарилось молчание. Внимание генерала было приковано к мушке на конце ствола, рука его с каждой секундой слабла от напряжения. Цель перед глазами дрожала и плыла, выписывая в воздухе невидимые восьмерки, а сам сеньор Леонорис думал о том, попадут ли на него брызги из мозгов и крови, если пуля продырявит череп того, кто сидит напротив. Того, кто сидит с таким видом, будто бы это не ему, а кому-то другому, грозят смертью. За окном все так же шел дождь, и каждая его капля давала знать генералу о своем приземлении. Каждая из тысяч. Из миллионов. Невыносимая нагрузка.
Зарычав, он бросил револьвер на стол, как надоевшую игрушку.
– Я вижу, вы не готовы сделать то, что собирались, – спустя какое-то