Не кричи!.. Подлая скотина!..
Батрак зажимал рукою рот, чтобы заглушить свои вопли.
Рамсес бросился было, словно пантера, к службам, но одумался.
«Что я могу с ним сделать?… – подумал он. – Ведь это хутор Сарры, а еврей этот – ее родственник».
Он стиснул зубы и скрылся между деревьями, тем более что расправа была уже окончена.
«Значит, вот так хозяйничают покорные евреи? Значит, вот так? На меня смотрит, как испуганная собака, а сам бьет мужиков. Неужели они все такие?»
И впервые в душе Рамсеса шевельнулось подозрение, что, быть может, и Сарра только притворяется доброй.
В настроении Сарры действительно совершались некоторые перемены. В первую минуту встречи в долине Рамсес понравился ей. Но она сразу же насторожилась, узнав, к своему огорчению, что этот красивый юноша – сын фараона и наследник престола. Когда же Тутмос договорился с Гедеоном о том, что Сарра переедет в дом царевича, она долго не могла прийти в себя. Ни за какие сокровища она не отреклась бы от Рамсеса, но вряд ли можно утверждать, что она любила его в эту пору. Любовь требует свободы и времени, чтобы взрастить лучшие свои цветы; ей же не дали ни времени, ни свободы. На следующий же день после встречи с Рамсесом ее, почти не спросив согласия, перевезли в его усадьбу под Мемфисом. А еще через несколько дней она стала любовницей царевича и, изумленная, испуганная, не понимала, что с ней творится.
Не успела она освоиться с новой жизнью, как ее взволновало и испугало недоброжелательное отношение к ней, еврейке, окрестных жителей, потом посещение каких-то незнакомых знатных женщин и, наконец, нападение на хутор.
То, что Рамсес заступился за нее и хотел погнаться за нападающими, привело ее в еще больший ужас. Она поняла, что находится в руках такого властного и горячего человека, который может пролить чужую кровь, убить…
Сарра пришла в отчаяние; ей казалось, что она сойдет с ума. Она слыхала, как грозно царевич призывал к оружию прислугу.
Но одно незначительное словечко, мимолетно брошенное им тогда, отрезвило ее и придало новое направление ее чувствам.
Рамсес, думая, что она ранена, сорвал с ее головы повязку и, увидав синяк, воскликнул:
– Это только синяк! Но как он меняет лицо…
Сарра забыла в ту минуту и боль и страх. Ее охватило новое беспокойство. Синяк изменил ее лицо. Это удивило царевича. Только удивило!..
Синяк прошел через несколько дней, но в душе Сарры осталось и продолжало расти незнакомое дотоле чувство: она стала ревновать Рамсеса и бояться, чтобы он ее не бросил.
И еще одна забота мучила ее: она чувствовала себя перед ним служанкой, рабой. Она была и хотела быть вернейшей его служанкой, самой преданной рабыней, послушной, как тень, но в то же время мечтала, чтобы он по крайней мере в минуты ласк не обращался с ней как господин и владыка.
Ведь она принадлежала ему, а он ей. Почему же он не покажет, что любит ее хоть немного, а каждым словом, всем своим поведением дает понять, что их разделяет какая-то пропасть? Какая?… Разве она не держала его в своих