в Шалбана, – сказал Шах.
Произнёс он это так спокойно, словно речь шла о забое свиньи.
– Как?
– Как-как? – передразнил Шах. – Подкрадёмся к водокачке, свистнем Шалбана, он выйдет из двери, и тогда ты выстрелишь. Всё просто.
Убивать Шалбана мне уже почему-то не хотелось. Но сказать об этом Шаху и ребятам – значит навсегда прослыть трусом и потерять всякое уважение. Увы, путь к отступлению оказался отрезан. Шах был настолько убедителен в речи, что оставалось верить: да, я смогу выстрелить в человека. Но ведь не убью его до смерти? Потом он слегка подлечится и снова сможет ловить ребят и давать им шалбаны сколько захочет. Если разобраться, то шалбаны – это и не наказание вовсе, а волне добродушный способ отпугивания назойливой ребятни. Проблема хозяина водокачки лишь в том, что с детьми он пытается разобраться детскими способами, не предполагая, что ответка может получиться абсолютно взрослой.
Шах засыпал в ствол поджигала настоящий порох из разобранных патронов от мелкашки, вставил пыж и утрамбовал всё стальным шомполом. Потом всыпал обрубки гвоздей, и я задумался о том, какой вред они могут нанести человеку. Если, например, выстрелить в лицо, то оно будет навсегда обезображено множеством дырок, поэтому, наверное, лучше стрелять в туловище. Неожиданно я представил, как кусочки гвоздей впиваются вокруг сердца несчастной жертвы и оно выпадает из тела. И как потом Шалбан без него?
Когда приготовления к террористическому акту были закончены, Шах назначил время сбора. В нашем кругу ни от кого не было секретов, поэтому посмотреть на выстрел мести пришли все, ведь не каждый день стреляют в Шалбана. Петра и Ринат откровенно радовались за меня, на лицах Хамита и Серёги угадывалась зависть, девчонки – Резеда и Наташка – считали меня героем.
Мы пришли к водокачке. Шах вложил мне в руку поджигал. Деревянная ручка удобно легла в ладонь – сделана с любовью – выпилена по шаблону, обработана рашпилем и отполирована шкуркой. В этот момент мне стало не по себе, мелкий озноб предательски охватил тело. Шах заметил лёгкую дрожь на теле подопечного, но не подал виду, лишь положил руку на моё плечо, чтобы успокоить.
– Давай, – сказал он Ринату.
Ринат вложил в рот два пальца и отчаянно свистнул.
Я смотрел на чёрную дверь и ждал, пока появится Шалбан, а тот всё не выходил.
Ребята стали кричать:
– Выходи, подлый трус!
Я был бледен.
– Я не смогу выстрелить в него, – признался я тихонечко Шаху. – Я ему всё прощаю.
– Что прощаешь, это хорошо, – ответил Шах. – Но ты же не хочешь выглядеть трусом перед ребятами?
И тут появился Шалбан, я впервые увидел его. Он был совсем не страшен в домашнем трико с отвисшими коленками и белой рубашке, худенький и невысокий дядька с козлиной бородкой. Ребята в страхе отбежали подальше.
– Стреляй, –