в ведре, предварительно облив бензином. Тогда же явился на свет и пистолет, исчезнувший было 29 января. Именно тогда стали известны и первые подозреваемые. Их без особых хлопот задержали и препроводили в СИЗО.
Оставалась единственная, пожалуй, проблема – правильно квалифицировать преступление, четко аргументировать мотивы, выбрать те статьи Уголовного кодекса, по которым есть реальная возможность предъявить обвинение и, главное, доказать, отстоять в суде. Тут уж необходим профессионализм – всего-то! Проблема единственная, но, кажется, именно она осталась так и неразрешенной до конца. Во всяком случае, не нашли умысла или попытки покушения на жизнь и здоровье потерпевшего.
На последней стадии следствия и затем в судах – областном и районном – обвиняемые уверяли (горячо и настойчиво), что они не хотели лишать жизни Кланифова, отсутствовал у них умысел по-настоящему похищать пистолет. Тогда что же присутствовало?
Вернемся к событиям 29 января, к той стадии, когда при весьма странных обстоятельствах Кланифов вдруг сильно занемог. Напомню: история происходила в служебном помещении (прошу прощения, что некоторые аспекты я повторяю по несколько раз: они, на мой взгляд, крайне существенны) пункта милиции на станции Дружинино.
Кланифов находился в беспомощном состоянии. И с ним делали все, что хотели.
Водянов забрал у лежащего на диване Кланифова табельное оружие, сначала заткнул за пояс пистолет, а потом отдал Городовикову (да-да, тому самому, главному снабженцу спиртным), который отнес пистолет (вместе с боезапасом) домой.
Потом Водянов предложил Зайнуллину обрезать страхующий поводок от кобуры вместе с карабином. Тот беспрекословно осуществил предложение своего начальника.
Далее Водянов, Зайнуллин и Городовиков погрузили Кланифова в автомобиль, отвезли за поселок Атиг и выбросили в сугроб.
Забрали шапку, шарф, перчатки, документы, облили бензином и зажгли. Затем спокойно сели в машину и разъехались по домам.
Тут непонятно: кто-то из нас дурак конченый – либо я, как автор очерка, либо следователь, который вел предварительное следствие. В обвинительном заключении, подписанном следователем прокуратуры, черным по белому начертано: Водянов не имел умысла на лишение жизни потерпевшего. Пусть так, но тогда зачем оставляли умышленно на морозе бесчувственное тело, забрав с собой теплые вещи, то есть шарф, шапку и перчатки? Для какой цели потом эти вещи облили бензином и подожгли? Забавы ради, что ли? Явно же легенда об отсутствии умысла шита белыми нитками и этого обстоятельства суд не мог не заметить.
По мне так: всё сделали без суеты, организованно, предусмотрительно, умно.
Впоследствии Водянов скажет:
– Если бы мы хотели его лишить жизни, то сделали бы это проще: убили, вывезли в карьер и выбросили бы.
Аргумент, судя по всему, имел неотразимое действие на суд и на следствие.
Автор