судьбина моя, судьбинушка, – заливалась она слезами, – чувствую Карму ужасную над собой, давит проклятаяяя…»
Братец Кролик тем временем складывал обрывки шариков в крошечный гробик. Рядом стояли свежие еловые венки.
Крольчиха не успела даже рта раскрыть, потому что в этот момент ей пришлось подпрыгнуть второй раз: из облачка пыли, отчаянно громыхая, возник побитый уазик местного участкового Пса Псовича Легавого, преследовавшего Быка.
«Е-пе-ре-се-те, – ругался участковый, пытаясь догнать быстроходный джип, – ты у меня, Бык, в тюрьме гнить будешь!»
«ТАК!» – снова кивнул братец Кролик и аккуратно пристроил на свежую могилку последний венок.
Крольчиха уже не плакала. Она сидела в состоянии депрессии, глубоко засунув голову в чайник. Она бы, конечно, предпочла классическое депрессоидное одеяло, но одеяла, благодаря братцу Кролику, не было. Нимало не смущаясь, братец Кролик пахал за двоих. Он станцевал танец, сочинил свежее стихотворение и 27 раз плюнул в сторону братца Лиса. Притомившись, он присел рядом с супругой, участливо поглаживая ее по чайнику.
Из лесу, пошатываясь, но старательно чеканя шаг и при этом фальшиво напевая «Птицу щщщастья», материализовался лесной почтальон братец Петух с косой, ой, простите, слегка косой. В толстой сумке на ремне, несмотря на прослойки из прессы, задорно гремели пивные бутылки. Он недоуменно уставился на то место, где еще вчера красовался дворец братца Лиса. Сегодня дворца не было, самого Лиса тоже. План, старательно вынашиваемый Петухом в течение последней недели, был близок к провалу. Он растерянно оглянулся и наконец заметил покуривающего братца Кролика в обнимку с чайником. Несмотря на огромное количество пива, братец Петух сразу все понял. Во-первых, дураком он никогда не был, а во-вторых, не далее как вчера он читал своим цыплятам перед сном русские сказки. План воскрес и заиграл новыми красками.
«Значит, сидь-ишь?» – икнул Петух, обращаясь к братцу Кролику.
«Сижу», – весело кивнул тот.
«И когда успел наклюкаться», – ворчливо прогудел чайник голосом Крольчихи, подсматривающей через его носик.
Братец Петух не удивился и не обиделся. Вместо этого он вытащил из сумки телеграфный бланк и, размахивая им, как белым флагом, двинулся в сторону избушки.
«Э-гееей! Братец Лииииссс! – заорал он. – Выгляни в окошко. Новости есть! Важные!»
Окно медленно отворилось, и появилась заспанная морда братца Лиса. Он протер глаза и, увидев Петуха, смачно облизнулся: «Иди-иди сюда поближе, парламентер мой дорогой, – пропел он, – давно не виделись. А помнишь, как я тебя в последний раз чуть не съел?»
Братец Петух все отлично помнил. Предвкушая месть и одновременно горя желанием помочь другу братцу Кролику, он, старательно подбирая слова и стараясь не греметь бутылками, перешел на официальный тон: «Вам телеграмма. Распишитесь».
Опешивший Лис выхватил бланк и быстро пробежал глазами текст. Потом еще раз, и еще.