великой любви можно пожертвовать жизнью!
– Вы только на небесах и можете быть вместе, – твердил Демон-хранитель.
Девушку стало трясти ещё больше… Внезапно она прекратила дрожать и опустила ладони. Лицо подростка светилось счастьем, а глаза были подёрнуты пеленой Хаоса. Раскинув руки в стороны, словно крылья птицы, девочка шагнула вниз со словами:
– Ради нашей любви, Александр!
– Что она наделала! – завопила в отчаянии Лавия.
Вырвавшись из объятий подруги, Ангел устремилась вниз, вслед за падающим телом.
Глава 3. Ущелье
Перистые облака не спасали Лавию от ослепительного солнца. На этот раз Анавем не пригласил её в сад. Он встретил Ангела с внешней стороны изгороди, у калитки. Лавия предчувствовала такой приём, и едва сдерживая волнение, шла к Анавему последней из Ангелов своего звена. Наблюдатель, не проронив ни слова, сдержанно, кивком головы, ответил на её приветствие. Лавии оставалось только одно – ждать.
Боковым зрением она наблюдала за солнцем, которое неторопливо выкатывалось из-за Пирамиды. Сегодня светило было необычно медлительным: проснувшись, оно смаковало утреннюю дрёму. Накинув на себя полупрозрачные кружева облаков, оно будто хотело скрыть утреннюю небрежность своего туалета, как это делает застигнутая врасплох ранним гостем женщина. От таких житейских сравнений, скопившихся у Лавии за много веков пребывания в Поднебесье и посещения Земли, ей, Ангелу, следовало бы давно избавиться, но временами ей нравилось использовать их в своей работе. К сожалению, нежелательные мысли неминуемо влекли за собой большой расход энергии. Вот и сейчас, усталость тут же дала о себе знать, и Лавия сникла. Ангельской силы у неё почти не осталось. Удивительно, но при этом она не чувствовала никаких сожалений по поводу ею содеянного! Даже наоборот, сердце Ангела, которое, как и у человека, находилось с левой стороны груди, было наполнено ликованием от того, что она спасла человеческую жизнь. И ещё – благодарностью к Отцу Небесному!..
Лавия с трудом отвела взор от захватывающей дух картины утреннего неба и сосредоточила его на Анавеме, безмолвно мерившем шагами пространство перед нею. Под прямыми лучами солнца золотая канва хитона Анавема переливалась всеми цветами радуги.
«Сколько времени он будет так ходить?»
…Причиной задумчивости Наблюдателя стала неприятная для него новость. Проступок подопечной удивил его, и он не знал, как ему поступить. Лавия всегда считалась добросовестным Ангелом. Оставалось предположить, что девушка допустила грубейшую ошибку только по простоте душевной. И всё же…
– Лавия, ты – разумная дочь Небесного Отца и понимаешь, что твой проступок нельзя утаить от Архангела Метатрона! – произнёс, наконец, Анавем.
Говоря эти слова, Наблюдатель остановился прямо перед Ангелом, заслонив собой солнце, отчего его нимб засиял намного ярче, чем обычно, – почти как нимб Великих.
– Да, учитель, я понимаю. Мне нет оправдания, поэтому я смиренно приму