восполнили соседскими тарелками и скамейками. Филатовы позвала в гости не только родственников, но и обитателей близлежащих улиц. Жители Заозёрска жили дружно. Так повелось у заозерчан давно: быть вместе и в горе и в радости.
– Бабушка, бабушка, дай мне огурчик, – прозвенел из погреба нежный голосок Аннушки.
– Тебе какой?.. Выбирай!
– Самый малюсенький.
– Ой, Анюта, не морочь мне голову! Он же – на самом дне! Мне до него рукой не достать. На, возьми другой! Он ничем не хуже того.
Стас закатил кверху глаза, и супруги рассмеялись:
– Да уж, наша дочь скоро всех уморит!
Людмила прикрыла ладонью рот:
– Она вчера дрессировала пса, так он сегодня из конуры не вылезает!
– Бедный Валет!.. Ой, Люда, посмотри, какая вокруг красотища! Всё – натуральное, не то, что в Москве!.. Скажи мне, а почему Ленка не выходит из комнаты и дуется, когда я начинаю с ней говорить?
– Она выходит, только – ночью.
Стас приподнял в удивлении брови, а жена продолжала:
– Щетинится пока! Всё же хорошо, что стала хоть иногда выходить на свет Божий. Я тут, два дня назад, решила за ней последить и…
Из подвала раздался душераздирающий крик. Через мгновенье в дверях показалась испуганная бабушка, за ней – плачущая девочка. Свет ослепил её, она зажмурилась и заплакала навзрыд. Старая женщина явно пребывала в шоке. Бледная, как мел, она беззвучно открывала рот. Как рыба! Правой рукой женщина безостановочно крестилась, не прекращая класть на себя Божье Знаменье даже тогда, когда, как подкошенная, свалилась без сил на землю:
– Бес… бес… истинный бес! Боженька, прости меня, спаси и сохрани!
Людмила подхватила дочь на руки. Стас, взяв подгрудки мать, помог ей подняться.
– Что случилось?! – донёсся со второго этажа встревоженный голос Василия Павловича, отца Стаса.
Из кухни прибежали сноха и соседка.
– Катерина, что случилось?! – завопили одновременно обе.
Старая женщина была не в силах вымолвить ни слова. Все обступили её. Гул расспросов и восклицаний вмиг смолк, когда заскрипели ржавые петли дверей погреба. Лицо матери Стаса исказилось от ужаса, а дрожащий перст указывал на тёмную фигуру в проёме.
– Бес! Бес! – снова закричала бабушка, и её поддержали женщины.
На улицу из темноты вышел… нет, не бес, а старшая дочь Филатовых Елена!
Стас был единственным, кто не поддался панике. Он грозно посмотрел на дочь, которая хохотала во всё горло.
– Лена! Так не шутят! – вскричал он.
– Я никого не пугала… Это они сами… – захлебываясь от смеха и запинаясь, ответила подросток.
Женщины продолжали креститься, изучая странно одетую девушку.
– Ну-ка, Елена, быстро проси у бабушки прощения!
– Я… я видела там чёрта… – бубнила мать Станислава, пытаясь заставить сына посмотреть на неё, но сын весь дрожал от злости. Подхватив девушку под локоть,