я должен быть здесь – среди вас.
И они помолчали. И опять он почувствовал тот хрустальный незримый купол, что и во время Проповеди. И казалось время встало, и есть только счастье божьей святой любви.
– А у нас есть лошадь! – вдруг звонко сказала девочка и потянула Исайю за рукав. – Пойдем смотреть!
И они пошли смотреть лошадь. Все вместе. В чудесных сумерках, на лугу за домом стоял огромный гнедой першерон. Он лениво и величественно обмахивал себя хвостом и Исайя от неожиданности остановился.
– Пойдем, пойдем – он добрый! – засмеялась девочка. И Исайя засмеялся тоже и весь мир, казалось, возрадовался вместе с ним.
Конь был прекрасен. Исайя не видел в городе таких зверей. Когда он переступал с ноги на ногу под шелковой шкурой перетекали мощные мышцы, и было ясно что сила их неимоверна. Исайя осторожно провел рукой ему по морде и тот мягко ткнулся ему губами в ладонь.
– Дай ему хлеба! Дай ему хлеба! – закричали дети, и Исайя почувствовал, как Жена Иакова передала ему в руку теплый ломоть.
Он кормил коня, любуясь этим божьим созданием и сердце вдруг отчаянно забилось в груди и он опустился на траву обхватив голову руками.
– Вы… вы настоящие люди! Как я вам благодарен! – по его лицу побежали слезы. – Праведники, которые наследуют землю. Как же… как же я хотел бы быть похожим на вас. Чтобы у меня был такой дух и такое благочестие, как у вас! Такая любовь! Мне еще не назначили жену – я слишком молод… должны в этом году… Но, как я хотел бы чтоб у меня была такая жена как у тебя брат Иаков, и такие чудные дети! И такой конь! – Исаия засмеялся. – Чудесное создание Госп.. – он поднял глаза и осекся. – Иаков с тоской и жалостью смотрел на него. Жена испуганно прижала ладонь к губам и только дети продолжали непонимающе улыбаться, глядя то на одного взрослого, то на другого.
– Прости его Господи, ибо не ведает, что творит. – наконец сказал Иаков и Исайя увидел, как замигал передающий браслет на его левой руке.
***
В белом зале, куда Исайю доставила кабина перемещений никого не было. Мягкий свет шел от потолка и стен. Страх прошел мгновенно, словно кто-то выключил. Осталась только жуткая усталость, будто мешки таскал. И шелест голосов. Шепчущих механических голосов. Исайя почему-то сразу подумал, что они механические. Люди так не говорят. Он не мог объяснить почему, но чувствовал, что эти суррогатные мертвые голоса – они для него – чтобы он слышал. Что-то вроде машинного перевода.
Этот шелест появился сначала на приделе слышимости, постепенно усиливаясь до такой степени, что стало возможным различить отдельные фразы:
«… в этом Сила и Правда. Порабощение огнем это только первый шаг. Самый простой шаг. Самый быстрый. Время первоначального боя не больше 6 – 7 единиц. В этом случае – 4 с половиной единицы – до полного военного разгрома. Сказался общий низкий уровень объединения. Хотя у них уже появлялись первые щиты отражений.