держатся кучкой, внутри которой сохраняются привычные им порядки. Что в результате получается?
Навязываемая им система правил то и дело приходит в противоречие с привычными им порядками. Причем, обратите внимание, сэр, у каждой группы порядки свои, хоть немного, но отличающиеся от остальных. Именно поэтому единый подход, применяемый ко всем, время от времени дает сбои. Что же прикажете в таком случае делать?
Сам собой напрашивается выход: разрушить землячества, растасовав ребят по разным подразделениям! Если не будет возможности придерживаться привычных порядков, им придется принять систему отношений, предлагаемую Младшей стражей. Недаром же в большинстве регулярных армий в будущем будет применяться принцип экстерриториальности – национальные или территориальные воинские формирования по сути являются инкубаторами иных ценностей и мотиваций, нежели общеармейские уставы. И это – опасно.
И все вроде бы правильно, досточтимый сэр Майкл, и вы об этом уже думали, но Нинея формировала десятки сама и предложение перемешать ребят не одобрила. И тогда вы придумали другой ход…»
Когда-то на вопрос деда о том, как заставить ребят подчиняться, что заставит их идти в бой под его командой, Мишка ответить не смог, но потом помог случай. Опричники настолько обалдели, увидев Мишкиных сестер в новых платьях, что даже не услышали приказ спешиться. Тогда-то Мишке в голову и пришла мысль о неявном противодействии влиянию Нинеи, которому волхва, пожалуй, не сможет противопоставить ничего.
Потом эта мысль получила подтверждение на берегу Пивени, когда от вида Анны Павловны, Аньки и Машки хором обалдели не только ратнинцы, но и всякого повидавшие лодейщики, вкупе с преисполненными столичной спеси купеческими сынками. Никола, бедняга, и вовсе наповал втрескался в Аньку-младшую.
После этого концепция формирования у «Нинеиного контингента» нового набора ценностей и мотиваций сложилась легко и быстро. Собранным по глухим дреговическим селениям отрокам даже Ратное, с его почти тысячным населением, казалось огромным городом. Дома, которые строила для своих семей артель Сучка по Мишкиному «проекту» – просторные пятистенки на подклете, с отоплением «по белому», с деревянными полами и черепичными крышами, представлялись прямо-таки дворцами. А девки… Да, девицы, сами того не зная, стали Мишкиным «главным калибром».
Вечерами, на посиделках, девки, повинуясь дирижерским взмахам рук Артемия, сладкими голосами выводили:
Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги да степной бурьян.
Знать не можешь доли своей,
Может, крылья сложишь посреди степей.
Вьётся пыль под сапогами, степями, полями,
А кругом бушует пламя да стрелы свистят…
А в ответ, заставляя Артемия морщиться и кривиться, как от зубной боли, звучали ломающиеся голоса отроков:
Ты ждёшь, Лизавета,
От друга привета.
Ты не спишь до рассвета,
Всё грустишь обо мне.
Одержим