в его пользу. Сообрази, какое давление способны развить одновременно мать и четыре тетки.
Я начал понемногу представлять себе положение вещей.
– То есть Хаддок хочет занять твое место?
– Гертруда пишет, что он ее обрабатывает и так и этак. Нет, ты только посмотри, что за птица этот тип. Порхает с цветка на цветок, лакомится, еще совсем недавно он точно так же обхаживал Коротышку. Спроси у нее при встрече, но только тактично, ее вся эта история жутко травмировала. Говорю тебе, он – угроза обществу. Его надо посадить на цепь ради безопасности чистых девичьих сердец. Но мы с ним еще расправимся, точно, а?
– Что – точно, а?
– Расправимся, увидишь. Слушай, что мне от тебя надо. Согласись, даже такой нахал, как Эсмонд Хаддок, настоящий южноамериканский сердцеед, не станет осуществлять свои гнусные ухаживания прямо у тебя на глазах.
– То есть ему для этого нужен тет-а-тет?
– Вот именно. Так что ты, как только очутишься в «Деверил-Холле», сразу же принимайся портить ему его подлую игру. Постоянно будь рядом с Гертрудой, не отходи ни на шаг, будто приклеенный. Главное, чтобы он не мог остаться с нею наедине среди роз. Если планируется посещение розария, присоединяйся. Ты меня понимаешь, Берти?
– О да, я тебя понимаю, – ответил я не совсем уверенно. – Что-то вроде Мэри и ее барашка, который везде за ней ходил, может, тебе знакомо такое стихотворение? Я его часто декламировал в детском возрасте – ну, там, в общем, рассказывается, как у Мэри был барашек, весь беленький, как снег, и куда она ни пойдет, и он идет за ней. Словом, ты хочешь, чтобы я действовал в его духе?
– Правильно. Будь все время начеку, ибо проморгаешь – беда. Знаешь, какое последнее коварство он задумал? Чтобы как-нибудь на днях, с утра пораньше, он и Гертруда захватили сандвичей и поехали на пикник за пятнадцать миль от дома в одно живописное место, где есть обрывы, скалы и прочее. И знаешь, что он задумал там сделать? Показать ей утес под названием Обрыв влюбленных!
– Да?
– Не говори, пожалуйста, «Да?» таким равнодушным тоном. Лучше постарайся себе представить: пятнадцать миль езды туда, потом Обрыв влюбленных и пятнадцать миль обратно. Страшно подумать, до каких крайностей может дойти человек вроде Эсмонда Хаддока во время тридцатимильной поездки с Обрывом влюбленных ровно посредине! Не знаю точно, на какой день назначена поездка, но, когда бы они ни собрались, ты поезжай с ними и не отставай ни на шаг. Садись, если представится возможность, между ними. И особенно не спускай с него глаз, когда подъедете к Обрыву влюбленных, это самое опасное место. Чуть только заметишь с его стороны поползновение склониться к ней и зашептать на ухо, сразу же, как молния, бросайся наперерез. Я на тебя полагаюсь, Берти. От тебя зависит все счастье моей жизни.
Понятно, когда человек, с которым вместе учился в начальной школе, в средней школе и в Оксфорде, вдруг говорит, что он на тебя полагается, тут уж хочешь не хочешь, а надо подставить плечо. Не то чтобы его поручение было мне особенно по сердцу, не стану преувеличивать,