с ним, я понял, что он действительно не в себе: только сумасшедшие обладают такой силой. Но я сам был уже наполовину сумасшедшим. И к этому сумасшествию примешивалось неистовое нежелание потерять всё, до чего я получил шанс дотянуться. Несколько раз я бил Лендела ребром ладони по горлу, и каждый раз неудачно. Наконец удар получился. Лендел охнул и выпустил из рук автомат. Странно всхлипывая, он упал на колени и обеими руками схватился за горло. Его вырвало.
Тяжелая рука Лесли опустилась мне на плечо: «Оставь его, Миллер. Хватит».
Поразительно, как много мы успели поломать мебели. Я даже ухмыльнулся. Я знал, Лесли напрасно радуется. Несомненно, он считал, что выиграл у меня, но в бэрдоккском деле его обуревали такие же чувства. Именно сейчас я отчетливо увидел путь, который единственно приводил меня к победе. Кстати, не ошибался ли Лендел, говоря о некоей равнозначности машины и человека? Мне вдруг пришло в голову, что выигрыш заключается и в верном ответе на этот вопрос.
Чего хотел шеф? Уничтожить компьютер эксперта.
Чего хотел Лесли? Защитить компьютер и заполучить эксперта обратно.
Чего хотел бедняга Лендел? Держать эксперта при себе. Обязательно при себе.
Значит, понял я, ключ к игре находился у шефа. И этим ключом являлся эксперт. Я боялся, что шеф, может, не совсем ясно понимает ситуацию. Я боялся, что он начнет торопиться. Почти все сейчас зависело от того, сумею ли я помешать эксперту, видимо, действительно гениальному импровизатору, вернуться к своему инструменту. Я ни на секунду не забывал, что одним из объектов обмена должен быть я сам, но мозг сам собой рисовал мрачные картины. Например, я видел потрясающие картины вполне возможного будущего. С мрачной отчетливостью я видел, как год за годом совершенствуется машина эксперта. Одна за другой сходят со сцены промышленные фирмы, разоренные фирмой «Счет», и как вся информация постепенно скапливается в запоминающих блоках машины эксперта. В итоге фирма «Счет» растет над страной, а может, и над миром, как ледяной айсберг. Мы исключительны. Одна-единственная фирма, решающая судьбы миллиардов. Почему нет?
Не могу сказать, что провел ночь хорошо, но я провел ее с пользой.
По крайней мере, появление Лесли меня не смутило. Я даже ухмыльнулся его грубоватым шуткам, хотя прежде всего интересовало меня оружие. Я сразу отметил оттопыренный карман его куртки. Такая же игрушка пряталась у него под мышкой – под твидовым пиджаком, но больше всего меня интересовала именно игрушка в кармане. Лишь бы он не переложил ее в другое место.
– Тебе не спалось, – ободрил меня Лесли. – Понимаю.
Он всячески подчеркивал свой успех, а также доверие, оказываемое им мне.
Вопрос доверия вообще был его коньком. Его ничуть не смущала собственная субъективность. Впрочем, невольно подумал я, чаще всего мы сами провоцируем подобное поведение. Разве не мы превратили доверие в чистую условность? Разве не мы сделали невозможным бескорыстное распространение технических новинок? Когда НАСА, эта могущественная организация, занимающаяся космосом, объявила, что все побочно сделанные ее сотрудниками изобретения могут быть свободно приобретены