Но какая идиотка надевает шпильки на воскресную прогулку по московским разбитым тротуарам, рискуя при этом остаться и без шпилек, и без ног? Да и вообще, я ленюсь носить каблуки. Может быть, это свидетельствует о том, что старость не за горами?
Зато Жанна чувствовала себя в своей тарелке. Она уверенно заказывала блюда со сложнопроизносимыми названиями, не глядя в меню, видимо, частенько баловала себя, любимую, итальянскими деликатесами. А по виду и не скажешь, что она любительница спагетти, ведь тощая же, как лыжная палка. Мне бы такие бедра, тоскливо думала я, пока она посвящала работника ресторана в особенности своих гастрономических пристрастий.
Заказ, кстати, принимал сам шеф-повар, что также свидетельствовало об особом статусе моей бывшей лучшей подружки.
В какой-то момент Жанна вдруг перешла на итальянский. Я никогда не знала, что она обладает такими способностями к иностранным языкам – из ее затянувшегося монолога я поняла только одно слово – «моцарелла». Говорила она быстро и горячо – явно старалась произвести на меня впечатление (и, надо сказать, ей это удалось). Размахивающая руками Жанна была похожа на итальянскую стервозу из пантомимы. Повар отвечал столь же экспрессивно. В какой-то момент мне даже показалось, что он собирается кинуться на Жанну с кулаками, но потом выяснилось, что он просто советовал попробовать рыбный крем-суп.
Принесли закуски. Жанна десертной вилочкой принялась вынимать из салата гренки, сетуя на калорийность ингредиента. «Все-таки на диете сидит», – не без некоторого злорадства отметила я. Женщины, стойко соблюдающие диету, вызывают во мне уважение. А вот те немногочисленные счастливицы, которые ни в чем себя не ограничивают и все равно выглядят, как топ-модели, – лишь брезгливую зависть.
Мне не терпелось услышать подробности Жанниного превращения из Золушки в принцессу, но она загадочно молчала.
Ну и ну, думала я, исподтишка ее разглядывая. Вроде бы Жанка и не изменилась совсем, даже прическа осталась прежняя. И все-таки появилось в ней необъяснимое «нечто», отличающее Жанну-маникюршу от Жанны – пожирательницы моцареллы. Наверное, это «нечто» и называется лоск.
Наконец она подняла на меня искусно подкрашенные зеленые глаза.
– Я замуж выхожу, – не прекращая процесс жевания, сообщила она. Из уголка ее ярко накрашенных губ кокетливо свисала макаронина. Помолчав, она как бы между прочим добавила: – За миллионера.
– Да ты что?! – я тотчас же забыла о своем салате. Так и застыла с недонесенной до рта вилкой. – Кто он? Где ты его нашла? Как у тебя получилось? Сколько ему лет? Когда свадьба?
– Так и быть, слушай… Мой будущий муж – известный банкир, к тому же ему принадлежит сеть магазинов нижнего белья. Если бы ты, кстати, видела, какой комплект он мне подарил вчера. Венецианский шелк! Но это так, лирическое отступление… Что о нем сказать? Ему тридцать семь. Внешне чем-то похож на Мела Гибсона. Тебе ведь нравится Мел Гибсон?
Во мне проснулась стерва, ответившая:
– Не