мир за пять реальных дней,
погасит свет, нет бога кроме бога.
Всё. Больше никаких затей.
Скрутил цигарку, курит на пороге.
«Пока я пьян, пишу стихи…»
Пока я пьян, пишу стихи,
растёт крапива у порога,
двенадцать мировых стихий
латают созданное богом.
Пусть на гектарах недород,
звезда по всем дорогам светит,
с мотыгой по средине лета,
задрав штаны, Господь идёт.
«Одиноки дни поэтов…»
Одиноки дни поэтов,
кофе, водка, сигареты…
Береги их на том свете,
ангел жизни, ангел смерти.
Большая трава
Я не знаю, кто из нас двоих пишет эту страницу…
Х. Л. Борхес.
«Сад, скамейка, червивое лето…»
Сад, скамейка, червивое лето,
сколько Ев и Адамов оставил быть хлорофос!
Террикон муравьёв, добровольное гетто,
шоу бабочек, гусениц форс.
Он приходит, и мелко волнуется дрожь
тёмных листьев и кровью налившихся роз,
плотный воздух прослоен и сладок
и желанием тянет от яблок.
Он живёт здесь долгие тысячи лет,
его кожа блестит, а тело змеится,
ему снится высокий и неопалимый свет
и пространство, куда не летают птицы.
«Не любить я не могу…»
Не любить я не могу,
тихий вечер, грустный случай,
я беру, и ты получишь,
ты не лжёшь, и я не лгу.
Спит бурёнка на лугу,
дятел тюкает по древу.
Ева – чудо, Ева – стерва.
Отказаться не могу.
«Погибнув на сцене, он пьёт в дешёвом кафе…»
Погибнув на сцене, он пьёт в дешёвом кафе,
цепляет вполсилы входящую женщину взглядом,
зевает, в подкорке находит наполненный ядом
бокал, звенит в голове, некто в чёрном приносит кофе.
С утра он отравлен, неловок, не волен.
Но вот уже вечер подводит весёлый итог.
Когда бы не рампа, секущая линия боли…
Он делает пробный, как будто последний, глоток.
«Кот на цепи, в избушке Баба-…»
Кот на цепи, в избушке Баба-
Яга, Кощея смерть на дне
реки, Царевна-жаба
снимает шкурку (иль исподнее),
вода живая, мёртвая вода,
где ваши кружки, дамы, господа?
Ушли в болота, сгинули, засранцы.
И спящие не хочут просыпаться.
«Чувства осени отчаянны…»
Чувства осени отчаянны,
у зимы сознанье спит,
коротает вечер с чаем
незаконно знаменит.
Поедает апельсины
далеко от отчих мест,
где суровы, долги зимы
и спокойно спит поэт.
«Я пил, разбавляя неправдой добро…»
Я пил, разбавляя неправдой добро,
я портил ей жизнь, выжигая нутро.
И вот