на мгновенье замер, я замёрз
в кусочке льда, в смешном желанье Гёте.
Прекрасно сумасшествие колёс,
прекрасно то, что навсегда проходит.
По городу осенний дождь проходит,
глаза отводит мокрый старый пёс,
он в нашей жизни жизни не находит.
Я на мгновенье замер и замёрз.
«Нам не больно – играют за нас…»
Нам не больно – играют за нас,
брызжет кровь, обрываются чувства,
из разбитого тазика в таз
проливается влага искусства.
Глаз не видно, кромешная тьма,
стервенеют и стулья, и ложи.
И король не сошёл бы с ума,
если б мы не хотели того же.
«Мир грязи, полный скотства и любви…»
Мир грязи, полный скотства и любви…
Я выжил. Жизнь, на смерть благослови.
«Холодный день сорит лучами света…»
Холодный день сорит лучами света,
за ветерком ленивых листьев свита,
панель чиста, как совесть президента,
с шести утра кафе уже открыто.
Мне всё едино, старому бродяге,
какой январь идёт навстречу жизни,
я пью за тихий сон моей отчизны,
и сыплет снег над Веной или Прагой.
«Воскресные дни по аллеям проходят…»
Воскресные дни по аллеям проходят,
на листьях отметки любви
июльского солнца и груди в моде
под номером семь, се ля ви.
Ошейник и жёсткая клетка на морде
и так же хозяйка грустит.
Я ей бы помог, полагая, что в моде
лишь то, что дрожит в горсти.
Живущий листок от солнца до ветра
не чувствует наших утех.
И падает в лужу твоя сигарета,
и кашель похож на смех.
«Не по себе равняем, а по истине…»
Не по себе равняем, а по истине
слова, что по Сократа лысине
равняли юноши златые кудри,
смакуй с философом нектар цикуты.
Простое – сложно, лживое – правдиво,
скучна раскрытая загадка дива,
жалка раскрытая загадка девы,
но сладок уксус мыслящего древа.
Кати, Фома, своих сомнений камень,
мы в суете своей тебя помянем.
Встаёт от сна разбитая дорога
и свет неверный, словно образ бога.
«Уходя, оглянись…»
Уходя, оглянись:
глина свежая, дождь,
равнодушная ложь…
Уходя, торопись.
«Июльский полдень облачился в тучу…»
Июльский полдень облачился в тучу,
очнулись в предвкушении дождя
дорога, дерево, компоста куча
и каменная статуя вождя.
Оставь мечтанья на шестой странице,
из городка уходят шесть дорог,
и все приходят в красную столицу,
где каждый третий – червь,
и каждый третий – бог.
Рим