про бочку и вовсе забыли. Значит, нашей будет.
– Классно…
Плавунец отчаянно вырывался у меня из пальцев. Я же, подняв голову, приметил над водой еще двух стрекоз. Меня всегда поражала их манера летать рывками, туда-сюда. Не так хаотично, как, скажем, у бабочек, которые не столько летают, сколько скачут по воздуху. У стрекоз все иначе. Они гораздо быстрее и проворнее. Настоящие истребители в мире насекомых.
Миг – и стрекозы умчались. Я же, от нечего делать, подошел к карасям. Осторожно втянул носом воздух и почувствовал едва уловимый запах гнилья. Уже через полчаса солнце сделает свою работу, и вонять они начнут дай боже. Это соберет тьму-тьмущую всяких мелких букашек-таракашек.
– Надо бы домой ее унести, – сказал Сережка, очищая ценную находку от водорослей и тины.
– А чего так?
– Да вдруг хозяин объявится.
Я кивнул. Не то чтобы мне так уж сдалась эта корзина, но возвращать ее хозяину никак не хотелось. Находка она на то и находка, верно?
– Так что, мы ее прямо сейчас потащим? – спросил я. – Или еще посидим?
Но Сережка не ответил. Он смотрел куда-то мимо меня, и взгляд его был серьезен. Тогда я обернулся и увидал незнакомца, шедшего к нам со стороны поля.
* * *
Он остановился в паре метров поодаль и преспокойно уселся на траву. Сорвав тростинку, сунул ее в рот, задумчиво посмотрел на реку, затем куда-то в синеву неба и блаженно улыбнулся.
Мы же, с опаской косясь на него, держались на почтительном расстоянии.
– Привет, ребят, – вдруг сказал он и с прищуром глянул на нас.
Был этот тип довольно высокого роста, ни худой, ни толстый, одет в потертые джинсы и закатанную в рукавах клетчатую рубашку. Лицо и руки темные от загара, волосы русые, а глаза – когда он повернулся к нам лицом – непостижимым образом переливались, менялись. И не было возможности установить, какого именно они цвета. Секунду назад темно-янтарные, как застывшая древесная смола, и вдруг – бац! – уже густо зеленые, словно вольная мурава на поляне. Тем не менее незнакомец совершенно не вызывал опасения. Было в нем что-то располагающее, дружеское, можно даже сказать, доброе. Нутром я чуял, что доверять ему можно.
– Здравствуйте, – сухо отозвался Сережка.
Я же хранил молчание: мало ли что.
– Ну как вы тут, рыбы много наудили?
– Да не особо, – все так же хмуро ответил Сережка. – А вы откуда? Я вас не знаю.
– Откуда я? – Незнакомец посмотрел в сторону поля, на линию горизонта вдали. – Да как сказать… Отовсюду. Вот, прогуляться решил.
– Отовсюду? Это как так?
Вместо ответа незнакомец указал рукой на корзину.
– Гляжу, бочку вытащили.
– А она что, ваша, что ли? – мигом набычился Сережка, и в голосе его подозрительность сменилась неприкрытой воинственностью.
– Да нет, не моя, – примирительно сказал незнакомец, продолжая таинственно улыбаться – так, словно бы знал что-то,