красятся в разные крапинки. Пусть красятся, я не гордый.
– Ах, вот ты где!
Спотыкаюсь и сбиваюсь со счёта. Поднимаю голову и топаю до боли в пятке. Бедный я, бедный. Не успел оправиться от шока выдуманного, как на тебе проблемку настоящую.
– Думал, отделался от меня?
Евбений Белышев вальяжно, почти не бесясь, приближается ко мне. И я, почти не дрожа, пячусь.
– Ну что, где твоя леталка? Давай вместе полетаем. Я ногой, ты телом.
Да что ж это такое? Почему он ещё на свободе? Почему его не арестовали, не посадили, не огрызли? Куда смотрят одмины? Про местные власти я вообще молчу.
– Сволочь недоношенная. Герой десятилетних сопляков. Все гадости в этом городе из-за тебя.
Он бубнит, еле открывая рот; не от лени, а из трезвой экономии сил. По крайней мере, мне так мерещится. На его кулаках больше нет ни крови, ни её заменителя, зато видны несколько ссадин и царапин. Сходная картина и на лице. Только, в отличие от Кожиных, эти раны не ослабляют, а, наоборот, как будто армируют звериную шкуру. Что же делать? Улыбаться? Не получается. Вечно молодая хныкалка так и давит из глубины горла.
– Слу… слушай…
– Что мямлишь? Боишься? А ты не бойся, это не больно. Потом заболит, когда срастаться начнёт. А ну сюда иди, не пяться как нянька! Будь мужиком!
– Я… я…
– Признавайся: ты?! Ты это сделал?!
Ах, какой момент! Он раскроет тайну! Надо только подобрать осторожные слова, помочь отгадке родиться, и о казусе с педагогом можно смело забывать. Где же кнопка «Отключить дрожь»? Нет такой кнопки. Что это он себе рукав оголяет? Показать что-то хочет? Или достать? Не могу. Пячусь. Опускаю взгляд на ноги – первая стадия, дальше разворот и бегство по земле вперёд коленками…
Что-то не так. Он не бежит за мной. Я, правда, тоже осилил не больше четырёх шагов, но он даже не сдвинулся. Разве что в обратную сторону. Слышу досадливый возглас. Можно подумать, что он испугался моей спины, но это не так. Я вновь оборачиваюсь туда, куда намеревался бежать, однако смотрю уже не под ноги, а выше.
Поторопился я забывать о них. А вот они никогда не торопятся. Идут медленно, лениво, бесшумно, словно голограммы, не видящие живого, материального меня. Вот так, мечтай теперь об ответах на вопросы.
Я отхожу с дороги, не сводя глаз, ища формальный посыл в одминских лицах и прихожих, но ничего не вижу. Не по мою душу. К Белышеву. Или вернее сказать – за Белышевым?
Доигрался, богатырь земли Новоултарской. Самое время запрыгать от счастья. Может, даже состроить поучительную рожицу. У него, кстати, физиономия уже поучительна. Губки бантиком, бровки домиком, глаза скошены в небо, и это спустя три секунды после морды разъярённого зверя.
На мгновение Белышев пересекается со мной взглядом, и я вижу нечто живое. Но не животное. Его тело сотрясает неуклюжий спазм, и в глазах проявляется жидкость – чуть больше, чем надо мужику