был москвичом, то пять лет назад родители Виктора переехали в Москву, а в Екатеринбурге осталась их старшая дочь Рита со своей семьей – мужем и дочерью. Виктор с подросткового возраста занимался фехтованием, надо сказать, очень успешно, у него было второе место по Российской Федерации на нескольких молодежных турнирах. Позже Виктор предпочел своему спортивному увлечению медицину. Еще в Екатеринбурге он поступил в медицинский институт, а затем, при переезде в Москву, перевелся в Первый медицинский институт, который закончил два года назад. До окончания обучения в ординатуре Виктору оставалось четыре месяца. В Москве он уже освоился, хотя в первое время ему пришлось несладко. Московские родственники и однокурсники могли эксплуатировать провинциального паренька в свое удовольствие: как Виктор рассказывал, он был безотказным на любые просьбы. Спустя год после переезда, у него возникло ощущение, что это противоестественно, ездить и делать какие-то дела за своих однокурсников или двоюродных братьев. Со второго года жизни в Москве он научился отказывать в наглых просьбах. «К счастью, искренность и открытость характера не пропали у него до сих пор», – отметила про себя я.
Тот вечер в конце апреля, когда мы оказались в пансионате, был почти по-летнему теплым. Полностью распустившаяся, но нежнейшая и чистейшая листва на деревьях наполняла воздух особой мягкой свежестью и ароматами, словно что-то по-детски ясное и теплое витало в воздухе и грелось в розовых лучах заходящего солнца. Природа вокруг меня будто шептала: «Это для тебя, радуйся – у тебя все прекрасно и вся жизнь впереди. Празднуй свою молодость и не сомневайся в замечательном будущем!»
Мы с Виктором гуляли долго, около трех часов. Спать пошли в двенадцать – по очереди разделись и легли каждый в свою кровать.
– Ну что, о чем будем разговаривать? – спросил Виктор.
– Ты имеешь в виду «туда о дружбе, обратно о любви»? – сострила я.
– Только, как ты сама сочтешь нужным, – очень серьезно ответил Виктор.
Я какое-то время помолчала, потом сказала:
– Ну ладно, тогда можешь идти ко мне.
Виктор перешел в мою кровать. Я явственно ощущала исходящую от него внутреннюю теплоту и нежность, чувствовала, как он трепетно обходился со мной, ласково гладил по рукам и голове. Для меня было удивительно, что мы с Виктором перешли к интимным отношениям, хотя прежде даже не обнимались. Но, кроме этого необычного момента, все остальное было как нельзя лучше.
На следующий день мы опять много гуляли, рассказывая друг другу о себе. Это был тот случай, когда мне действительно хотелось слушать рассказы Виктора о детстве, об эпизодах из подросткового возраста, о родителях и старшей сестре. Эти рассказы были наиболее достоверной информацией о самом рассказчике, и я с радостью отмечала по отдельным нюансам, по тем определениям, которые