старинными датами существо, старающееся наполнить ими пустые черепа. Так, она любит порядковые номера годов великих средневековых сражений и важных современных саммитов.
Шумно. Уроки у этой миниатюрной рабы – пиршества концентрированного дебилизма. Почти все ржали. Нет! «Ржали» – это в обиду коням и лошадям, если сравнить их с моими тупо одебиленными одноклассниками. Почти все смеялись… Отвратительно. Мерзко. Выражая тупизм. Свой личный. Да, так. Причём причины то не было, ну, это для меня. А у них… У них… Объяснить не могу… Я. Не понятен феномен сей.
Cruth, одноклассник мой. «Ходули» – местное его прозвище. Он дегенерат и алкоголик. Но первое спорно – я исцелил его. Ростом выше меня (»«ходули»» же; хотя не поэтому обзывают так его). Лицо бывает добрым и тупым. Замечу, сначала «добрым», а потом «тупым» – верю в полное излечение… Лицо изрыто угрями, но не так сильно, как у Г****ка. О нём позже, о нём потом совсем. Зубы у Cruth’а какие-то овальные, но схожие с друг другом. (Глаза иногда-часто проявляют похоть и разврат).
В кабинете Вэрта – не в кабинете «Основ Жизнедеятельности». У него есть свой кабинет, ведь Вэрт есть заместитель директора. Это логово находится на первом этаже справа от входа и вправо от вправо от входа. Раздевалка, впереди от входа; ограждена перегородкой. Зеркало с правой части перегородки, длинное вертикальное зеркало, между прочим оно является свидетелем гибели учеников без сменной обуви. Сезон убийств по этому поводу открывается с началом дождливой погоды. Между прочим прочего, я хожу без сменной обуви постоянно. Не потому что я безобразно воспитан, нет. Хожу аккуратно.
Камерой немыслимых для нормального человека опытов на этот раз стал подвал (он таким и является, вообще-то; ещё он так же сыр, как тот, в котором прятался беглец). В освещённом яркой низко висящей лампочкой подземелье находились двое: только Вэрт и его жертва (victim). Раб обмотан цепью в кокон. Лежит, открывая рот, приветствует хозяина беззвучно. Рот его был без зубов, виднелись тёмные красные дёсны. Вылупившиеся блестящие круглые глаза хотели лопнуть, но не могли, как те пузырьки воздуха в кошельке…
– (тонкий смех).
Группа на последних партах играли в карты на идиотские приказы: Даноним, Cruth, Нагло выпендривающийся раб (в новом образе – после кропотливой работы Вэртца) и РОТЭ. Передавали скрытно потные замусоленные карты, по одной, по полу и из рук в руки… Первую партию проиграл Даноним. Он вышел в проход между столами, кувыркнулся несколько полных оборотов по линолеуму и впечатался в стену. Но так не надо было. Учительница напала на это чудо тупизма, на игроков. Всё прошло. Спустя 3 минуты группа стала играть снова. Проиграл РОТЭ: Регрессирующая Особь Тупого Эмбриона; низкий накаченный раб, считающий себя «нормальным пацаном» (некое понятие, непонятное). Он спустился со стула, сел на пол и сидя заскользил с поднятыми вверх прокуренными руками, содрал линолеум от стены до стены своим седалищем.
Какой кошмар я пишу…
Подвал. Хозяин