Картонная мадонна. Вольное изложение одной мистификации. Татьяна Короткова

завалился набок, началась свалка. Лиля удивлялась: что за ребячество?

      – Ах, ну это уже совсем надоело! – капризно объявила дама в жемчужной нитке, – Здесь стало слишком скученно. Право, не знаю, стоит ли еще приезжать сюда?

      – Это не из-за скученности, милая, – вздохнул Городецкий, – это из-за его траура. Нас покинул дух Лидии. А она была душой компании.

      Лиля вопросительно взглянула на Волошина.

      – Вы ведь видели портрет в прихожей? Лидия – покойная жена хозяина дома.

      – Но что же Вячеслав? Где он? – произнес кто-то.

      – Вячеслав! – раздались голоса хором, – Вя-че-слав!

      Лиля заметила, что по лицу Волошина пробежала тень. Макс вдруг загорланил:

      – Вячеслав! Явись на наш зов, наконец!

      Волошин открыл дверь в коридор и остолбенел: как раз в этот миг мимо, едва сдерживая рыдания, прошла та самая женщина в вуали и выскочила из квартиры. Лиля увидела ее мельком. Хотела спросить у Макса, он явно знал ее. Но в гостиную уже вошел Вячеслав – его приход встретили аплодисментами. Лиля тоже восторженно захлопала, Макс прошептал:

      – А вот и самый артистичный позер, какого я встречал, настоящий чародей, magister.

      ***

      Лиля изумилась: Вячеслав был слабой копией Шекспира со старинных английских гравюр. Только вместо волевого шекспировского взгляда – квелость ребенка, беспомощный, часто зависающий взгляд. Определить, какого возраста этот человек, постороннему не представлялось возможным.

      – Здравствуйте, здравствуйте! – Иванов приветствовал гостей нерадостно, маленький рот с губами девственника едва открывался, – Прошу меня извинить. Заставил вас ждать.