Антон Уткин

Тридевять земель


Скачать книгу

пологих холмов, покрытых инеем, почему-то горами лежала мёрзлая капуста. В величественных руинах элеватора круглые сутки стучали отбойные молотки. Солнечные морозные дни покрывались ясными звёздными ночами. Спасательный отряд Московского университета брался за любую работу: однажды по просьбе пожилого армянина, потерявшего дом, копали на месте, где предполагался погреб. Погреб действительно нашли, а в нём целую коллекцию бесценных армянских коньяков. Хозяин погреба долго перебирал свои бутылки, и наконец пожертвовал спасателям "Наири" двадцатилетней выдержки. Неподалеку громоздились развалины продовольственного магазина. Трёхлитровые банки с персиковым соком стояли в живописном беспорядке, и было совершенно непонятно, кто их расставил, точно шахматные фигуры: несчастье так бы не поступило. Некоторые из них уже полопались, разорванные замерзшим соком, некоторые ещё держали форму. Мороз жёг. Тут и там высились поленницы наспех покрашенных темно-синей краской гробов, которых заготовили в чрезмерном количестве: почти всех погибших уже нашли и похоронили. Какой-то долговязый студент недолго думая стащил крышку с вершины такой пирамиды и ловко расщепил её своим туристским топориком. Рядом валялся увесистый том. Книгу подняли и пролистали. Оказалось, что это был том из полного собрания сочинений Ленина на армянском языке. Тот же студент выдрал нужное количество страниц, со знанием дела разложил костёр, и содержимое банок растапливали над его веселым пламенем. Железная эмалированная кружка, куда мастера дозировок, подсвечивая фонариками, вливали драгоценную жидкость, ходила по кругу. Михаил сделал свой глоток, и на несколько минут счастье овладело им. Тепло разлилось по телу, весело трещал горящий гроб. Эта минута запомнилась на всю жизнь: за что-то благодаривший пожилой армянин, мужественный в своем несчастье. Оттаявший персиковый сок с колючими льдинками… На въездах в исчезнувший город сухо звучали автоматные выстрелы: говорили, что это на постах стреляли в мародёров. Звёзды поёживались на близком в горах небе. Костёр из сочинений Ленина и гроба, коллекционный "Наири" – во всём этом не было ни позы, ни кощунства. Всё это было необычно, забавно и мрачно.

      Следующие годы дали немало куда более страшных картин, и фотоаппарат Михаила работал честно, как фельдшер сельской больницы, но мало-помалу в его хозяине стало зарождаться подозрение, что он и есть именно тот, кто проходит по делу, и фотоаппарат тут уже не при чём. Не то чтобы он оставался совершенно равнодушен к тому, что творилось вокруг, просто много лет он пребывал в постоянном движении, однако стоило ему остановиться, как действительность стала безжалостно обволакивать его, словно нестерпимый холод путника в промокшей одежде.

      Летом 2005 года ему пришлось пересечь страну с севера на юг. Он ехал в донские степи снимать самый большой в мире табун диких лошадей. Табун в триста одиннадцать голов донской породы обитал на острове солёного озера Маныч, и как образовалось там это поголовье, толком никто объяснить не мог.

      Несомненно,