и параллельные миры это одно и то же! Дальние превращаются в параллельные и сразу становятся близкими…
У меня «шарики стали буксовать в извилинах». Но тут наш спор оборвала машина-поливалка. Шофер провел ее рядом с тротуаром и обдал наши ноги хлесткими брызгами. Конечно же нарочно! Чибис взвизгнул и подскочил. Ну да, он же отчаянно боится щекотки. Я погрозил вслед поливалке кулаком. Та нахально вильнула задом цистерны.
Чибис смеялся и махал в воздухе то одной, то другой ногой. Я тоже помахал. Влажную кожу так замечательно обдувало ветерком!
– Как ты думаешь, это было доброе или вредное дело? То, что нас обрызгали?
– Конечно, доброе! Шутка же! – решил Чибис.
– Тогда, может, астероид Юта пролетит мимо? Ну, тот, про который недавно голосили американские астрономы…
Чибис покивал:
– Да, знаю!.. Сегодня на православном занятии Бабаклара как раз про него спрашивал отца Бориса…
– Бабаклара? Он разве ходит на эти занятия?
– Иногда ходит. Говорит, ради интереса. Чтобы поспорить… Нынче спросил: «Отец Борис, эта Юта, она что? Наказание Господа или просто космический кавардак? Вляпает она в нас или пролетит?»
– А тот?
– Отец Борис говорит: «Уверен, что пролетит, Господь милостив…»
– На Бога надейся, а сам не плошай, – сказал я.
– А как тут «не плошать»? Молиться только… Не пошлешь ведь навстречу этой Юте ядерные ракеты, как в американском кино…
– Можно бы и послать! Общими стараниями! Лучше, чем воевать там и тут…
– Сейчас уже поздно. Денег не наскрести на это дело: мировой финансовый кризис… Клим, а ты почему не ходишь на уроки отца Бориса? Из принципа или времени жалко?.. Он интересно рассказывает…
Я почувствовал, что надо отвечать честно. Не такой момент, чтобы валять дурака.
– Чибис, ты вот очень боишься щекотки, да?
– Ну…
– А я очень боюсь боли и крови… Когда мне было пять лет, меня сильно покусали бродячие собаки. Накинулись почему-то… Следов не осталось, но боль запомнилась. И с-страх ос-стался… – Это проснулось давнее заикание. – Понимаешь, теперь я даже не для себя боли боюсь, а вообще… Когда мушкетеры в кино втыкают шпаги в гвардейцев, я зажмуриваюсь незаметно… как дурак…
– Вовсе ты не дурак, – тихо сказал Чибис. – Но при чем тут отец Борис?
– Он-то ни при чем… Но когда рассказывают, как распинали Христа… гвоздищами… Я слушать про такое не могу. И на картинах не могу это видеть… Потому что беспомощный… У него такая боль, а я ничего не могу поделать, не могу заступиться. Будто виноват…
Чибис долго шагал молча. Чуть сутулился. Потом сказал, поддавая кроссовками снятый рюкзак:
– А ты… вот и рассказал бы про это отцу Борису.
– Нет, я про это никому… только тебе, первый раз…
Чибис покивал на ходу: понятно, мол. И встряхнулся, перескочил на другую тему:
– Книжку-то японскую не забудь завтра, ладно?
Поздно вечером собралась гроза. Я стоял