же «шляпа» Феофил имел в виду… хм… ну, будем считать, что все же головной убор.
Таня на несколько секунд задумалась, отошла на пару шагов, подняла перстень и, начертив руну, ибо одного заклинания в данном случае было недостаточно, произнесла:
– Антиллум древнидис !
Ничего не изменилось. Зеленая искра скользнула по перстню, но даже не оторвалась от него и очень скоро погасла. Всмотревшись в пылавшую в воздухе руну, Таня стерла ее ладонью и попыталась еще раз, добавив резкую горизонтальную черту, о которой прежде не вспомнила. Теперь даже Медузия, некогда полгода терзавшая их курсом рунной каллиграфии, не нашла бы к чему придраться. Она бы только хмыкнула и чуть опустила подбородок – максимальное одобрение, которое можно было у нее получить.
После произнесения заклинания зеленая искра послушно скользнула к руне, повторила все ее изгибы, а затем, направившись к вазе, трижды коснулась ее в разных местах. Тане осталось лишь повторить все за искрой.
Каменная ваза крупно задрожала и неохотно отодвинулась с видом сурового стража, вынужденного пропустить в Эдемский сад грешника по бесплатному билету. Сразу за вазой в стене обнаружилась лестница, такая узкая, что Тане приходилось подниматься, выставив вперед одно плечо. В противном случае она цепляла бы стены. Ступеньки же, напротив, были высокие до невозможности. Таня подумала, что лестница, должно быть, сделана для циклопов-дистрофиков.
Золотая нить уверенно указывала направление. Бьющий от нее тусклый свет разбрызгивался по влажным каменным стенам. После ста сороковой ступени, когда Тане начало казаться, что она уже едва ли не под самой крышей Тибидохса, проход внезапно расширился. Девушка оказалась на площадке размером примерно пять метров на пять с узкой, пробитой в стене бойницей, в которую пробивался свет луны. Значит, бойница выходила на ту же сторону, только теперь она находилась на полсотни метров выше, почти под самой крышей Большой Башни.
В центре площадки на небольшом возвышении, чертя тросточкой по столетней пыли под ногами, сидел юноша. Его кожа в лунном свете казалась голубой. Таня отпрянула. Она была убеждена, что об этом секретном ходе никто, кроме нее, не знает. Лишь пролетит глухой ночью призрак в белом одеянии или, спасаясь от Недолеченной Дамы, резвым потусторонним зайчиком проскочит поручик Ржевский.
Юноша поднял бледное лицо. Таня узнала Глеба Бейбарсова. Вот уж кого она не ожидала тут встретить.
– Здравствуй! – сказал Бейбарсов.
– Откуда ты здесь?
Глеб пожал плечами:
– В общем, ниоткуда. Рад, что ты нашла дорогу.
– Я нашла дорогу? – недоуменно повторила Таня.
– Ты пришла, потому что я звал тебя. Это я посылал тебе сны! Я сомневался, правильно ли сделал, что закрыл секретный ход, – спокойно ответил Бейбарсов.
Он приподнял трость, и Таня увидела вокруг ручки золотистое сияние. Ее окутывал клубок невесомых световых нитей.
– Ну да, – сказал Глеб, проследив направление