Зяблик. – От яда мы его бдолахом вылечим. А вот ежели бешеная… Иномерное бешенство это вам не насморк. Представить страшно.
Лева, решительно игнорируя как инсинуации, так и добрые советы, уже занес ногу для следующего шага, размах которого весьма ограничивался опасной близостью стрекозы. Однако, прежде чем совершить этот подвиг, он, по примеру римских героев, произнес несколько лаконичных, но глубокомысленных фраз:
– Если я имею статус разумного существа, то мне позволительно продемонстрировать свободу воли. А если я всего лишь дрессированная блоха, то немедленно получу взбучку.
– Взбучки разные бывают, – рассудительно заметил Смыков. – Строптивая блоха и под ноготь рискует попасть.
– Плевать! – Наверное, точно таким же тоном другой, куда более известный краснобай произнес сакраментальное «Жребий брошен!».
Грудь Цыпфа, выпуклая за счет пистолетных магазинов, хранившихся в накладных карманах куртки, почти вплотную приблизилась к фиолетовому существу, по природе своей куда более загадочному, чем китайский огненный дракон Лэй-чун или тень отца Гамлета. Лилечка, дабы не ахнуть чересчур громко, сунула себе в рот кусочек будетляндского воздушного шоколада.
Стрекоза, не имевшая наглядных признаков как живого существа, так и механизма, на приближение Цыпфа отреагировала как непорочная девушка (или как магнит с одноименным зарядом) – то есть плавно отодвинулась. Новый шаг наглого выходца из трехмерного пространства принес точно такой же результат.
Это почему-то весьма воодушевило ватагу.
– Гоните ее туда, где раки зимуют! – посоветовал Смыков, имевший к стрекозе личные счеты, но предпочитавший держаться от нее на дистанции.
Кончилось все это тем, что после пятого или шестого наступательного шага стрекоза завибрировала куда более резко, чем прежде, и умчалась прочь, напоследок чиркнув своим краем по груди Цыпфа.
– Обиделась… – вздохнула Лилечка. – Зря вы с ней так…
– Нет, чаи сядем распивать, – буркнул Зяблик. – Могу побожиться, что эта стерва здесь в стукачах состоит… У меня нюх на стукачей.
– Ну и как вы, братец мой, оцениваете случившееся? – поинтересовался у Цыпфа Смыков. – Вам позволили проявить свободу воли? Или подвергли взбучке?
– Даже затрудняюсь сказать… – Лева принялся ощупывать свою грудь. – Скорее всего ни то ни другое…
Трясущимися пальцами он расстегнул карман и принялся один за другим извлекать наружу магазины. Все они были аккуратно разрезаны на две части.
– Чистая работа, – авторитетно заявил Зяблик, складывая половинки. – Сколько живу, ничего похожего не видел. Нет, тут не ножовкой и не автогеном работали…
Лилечка буквально бросилась Цыпфу на грудь и с лихорадочной поспешностью принялась добираться до его тела. Однако на бледной Левкиной коже не обнаружилось никаких дефектов, кроме сине-багрового перезревшего прыща.
– Темное дело, – сказал Смыков. – Не разгадать нам этих загадок. Пошли себе ровненько, как