минут на втором этаже, – в то время как должны были быстро пройти проверку на первом без очереди, но я сглупила, – показался ему до колик смешным. «Эйприл, ты такая смешная!». Хорошо, что какая-то медсестра забрела в коридор, где мы покорно ждали врача, и отвела к нужному кабинету, где уже все битком было набито незнакомцами.
Я отправила Шона в кабинет сразу, как только представилась такая возможность. Он не вышел, не сообщил, обнаружили у него иммунитет или нет, – из кабинета не возвращался никто, и у меня были ужасные подозрения по этому поводу, но, вероятно, оттуда был и другой выход.
Все места были заняты, поэтому я, покусывая нижнюю губу и скрестив руки на груди, облокотилась о стенку.
Лампа над дверью в один из проверочных кабинетов загорелась зеленым светом, сигнализируя о том, что следующий человек может войти.
Фигуристая девушка с черными блестящими, точно оникс, волосами в темно-синем комбинезоне встала и скрылась за дверью в кабинет, тем самым освободив мне место.
Я оттолкнулась от стены и подошла к сидению, но прямо перед моим носом на него плюхнулся упитанный, даже толстый, конопатый парень с волосами словно из соломы, в таком же комбинезоне, как у предыдущей девушки. Я поджала губы и пожала плечами. Рвать глотку и выяснять отношения сейчас у меня не было ровным счетом никакого желания.
Я уже собиралась уйти и отвернулась, когда почувствовала его руку на моем плече.
Это был молодой парень. Красивый. По-настоящему красивый.
Он являл собой разительный контраст с парнями, которых я видела раньше: весьма высокий, но не слишком, и притом хорошо сложенный. Его мужественные, резкие черты лица определенно украсили бы любого мужчину. Из чисто ребячьего в нем были только светлые, характерные для многих британцев, вьющиеся волосы. У него были ярко выраженные напряженные скулы, не очень густые дугообразные брови, бледная, как у меня, кожа, и печальные глаза голубого, почти синего цвета, отлично с ней сочетались.
Он мгновение смотрел мне в глаза, но с легкостью от них оторвался, чего нельзя было сказать обо мне. Я продолжала смотреть на него с детским любопытством даже после того, как он прогнал того нахального паренька с соломенными волосами и веснушчатым носом.
«Чеши отсюда, Боб. Ты не услышал? Вон отсюда.»
Видимо, Боб сумел уловить угрозу в его голосе, – хотя если учитывать то, каким тоном голубоглазый парень эту фразу произнес, чтобы не услышать эту самую угрозу, нужно было быть совсем глухим, – так что нахмурился, покачал головой и все-таки покорно встал.
Я шумно вдохнула воздух в легкие, которого мне так не хватало с момента, как я поймала его взгляд, и аккуратно опустилась на сидение. Голубоглазый сидел слева от меня. Вид у него был крайне скучающий и болезненно холодный.
– Спасибо, – выдохнула я.
– Не стоит благодарности. – равнодушно парировал он, даже не удостоив меня взглядом.
«Не стоит благодарности».
Эту реплику я привыкла слышать в доброжелательном тоне и сопровождаемую широкой