интересный игрок…
Приносят пиццу. Маркус давай её нахваливать, Стефано сияет… Он говорит о своем ученике – вон тот парнишка, китаец, ему лишь семнадцать, он просил, чтобы я его поучил – я сказал учить не буду: смотри, если хочешь… Он рассказывает о том, как делать хорошую пиццу, о своем секрете, о цвете муки… У него все хорошо, он все умеет. Ты знаешь, Маркус, на сколько тысяч заказал только один стол вчера? Прикинь, а?! Две бутылки были по нормальной цене, а третью я не отдавал. Так эти ослы сказали, что хотят её за любые деньги, а? …И у меня ведь ещё есть рестораны. Я процветаю, а что? Всё зашибись! Но Маркус что-то вновь роняет о футболе и снова тень пробегает по лицу Стефано, гримаса искажает красивые черты. Но вообще это все так, этот бизнес, что, разве я живу для этого, я не собираюсь становиться его рабом, я должен иметь время для себя, встречаться с друзьями, наслаждаться жизнью… а не только смешивать чертову муку, задыхаться в этом чаду… Моя жена сейчас во Вьетнаме, она развлекается, я потом поеду в Таиланд – тоже развлечься – он подмигивает мне, но лицо у него злое, – главное – это жить так, как ты хочешь…
…И вот приходит эта новая девушка, Виктория, из Тюмени, хищная, длинноволосая, возраста моей дочери, и мальчики оживляются, и я немного ревную, потому что ещё не выздоровела после Джимми и ещё потому, что этот мир под лампой, мир тщеславия, инфантилизма и эффектных жестов – он чужой.
Виктория рассказывает о своей стажировке на китайском заводе, за совсем небольшие деньги, и парни наперебой начинают ей предлагать работу у них в ресторане, в отеле, в магазине. Зачем официанткой – администратором, и за квартиру будут платить, и Вернер тоже зашевелился, заворочался, дает визитку. И я ревную сильнее, и, перегревшись, моё сердце начинает остывать, и я чувствую сначала безразличие и скуку в этом кругу, потом раздражение.
И шум океана превращается в стук отбойного молотка, долбящего асфальт: двенадцать тысяч юаней, пятнадцать тысяч, двадцать пять, а ты знаешь, сколько сегодня заработал мой ресторан – восемьдесят пять тысяч… Ведь Китай – это страна возможностей, зачем горбатиться за пять кусков… И я вспоминаю одного своего друга антиквара, умного и тонкого, но увязшего в мире денег, семейной и корпоративной лжи, как и эти, и не переносящего, когда кто-то свободен… Дежавю, братцы, как вы похожи везде.
И тут эта девочка, сильная своей красотой и молодостью и слабая тем же самым – и с сомнительным русскими бэкграундом, – вдруг говорит: стоп, это все интересно, но я все-таки хочу работать инженером, а не у вас в ресторане. И я чувствую за неё гордость, черт возьми. Вот вам, толстые кошельки, нате-ка! Краска заливает мое лицо, потому что и я оказалась погруженной в этот мир, и он пытается совратить меня, обволакивает. Своими мнимыми возможностями и наглыми излишествами, своими чудесными барами в полумраке и мягких коврах, своими VIP-услугами, бизнес-классами, чертовыми ролексами… И сколько