гомика!!!
С безграничным презрением и какой-то звериной ненавистью и он, и его друзья относились к гомосексуалистам. Они считали геев отбросами общества, при одном упоминании о которых у всех начинали играть желваки на щеках, как будто само существование гомосексуалистов унижало и пачкало их, нормальных парней. Да если друзья узнают, что его брат – гей, Максима с грязью смешают, ему же руки никто не подаст! Ну, Эрик, ну, браток, нашёл приключений на свой зад, а на его, Максима, голову несмываемый позор. Ну, удружил…
Максим не выдержал и судорожно вдохнул, чуть не со всхлипом. На шум брат, не просыпаясь, немного заворочался, а его любовничек нежно погладил Эрика рукой по животу, чмокнул чуть ниже соска, и оба снова затихли, продолжая спать. Этого вынести парень не мог. Это было уже слишком!
– Это что за гомосятина22!!! – взревел Максим, как раненое животное.
Парень просто озверел: с диким рыком он в два прыжка оказался у кровати и отбросил брата, как котёнка, куда-то в сторону. Эрик, ударившись головой о комод, упал на пол и лежал без сознания, как тряпичная кукла, под волосами образовалась небольшая лужица крови. Но Максим не смотрел в его сторону, он снова впал в состояние дикой ярости и зверски избивал незнакомого бой-френда брата. Тот валялся на полу обнаженный и представлял собой уже не красивое молодое тело, а просто окровавленную плоть, которую продолжали со всей силы избивать ногами, обутыми в ботинки сорок третьего размера.
Глава 5
Когда в три часа ночи позвонил Максим и бессвязно стал орать в трубку, отец, холодный и рассудительный человек, оборвал его на полуслове:
– Не кричи, Максим, а спокойно и внятно сообщи, что случилось.
Александр Викторович Крафт не терял головы и душевного хладнокровия никогда, однако услышав короткий рассказ сына, лицо его пошло пятнами, губы сжались в ниточку, он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и сказал:
– Ничего до меня не делай, хотя… одень Эрика и того… Прибери в комнате, кровать заправь, чтобы никаких намеков на это… не осталось. Вы допоздна засиделись и… Ладно, сейчас буду, – отключив телефон, Александр Викторович взглянув на жену, пожиравшую его вопрошающим взглядом, и хмуро добавил уже для супруги: – Максим застал на даче Эрика с каким-то парнем голыми в одной постели и избил обоих.
Жена застыла на месте, а супруг быстро одевался. Зная взрывной характер и склонность к агрессии старшего сына, она глухо спросила:
– Эрик жив?
– Да жив твой Эрик, жив, голубок… – брезгливо ответил Александр Викторович и впервые грязно выругался при жене.
– Я с тобой, – спохватилась вдруг Наталья Максимовна.
– Нет! Сиди дома, я позвоню.
– Но…
– Нет, – отрезал Александр Викторович, схватил барсетку и хлопнул дверью.
Смотря перед собой широко раскрытыми глазами, Наталья Максимовна