брат. Родился один щенок, – его мы соответственно назвали Виконт. Парень был очень крупный – вырос практически до размера стандартного пуделя, и яркого, очень насыщенного окраса. Но не красный, а именно темно-абрикосовый. Хозяйка его выставляла, но потомства, по-моему, он так и не оставил – вязать в Тюмени было не с кем. А жаль. Викоша, как мы его звали, вполне мог бы стать родоначальником абрикосовых стандартов. Но больших сук хотя бы черного окраса в нашем городе тоже не было. Я уж не говорю об абрикосовых…
Нюся, кстати, сама была очень яркая. Помню, на выставке в Свердловске один из пуделистов прицепился ко мне: чем красила собаку? И никак не мог поверить, что у меня нет необходимости ее красить.
Так вот, вернемся к Виконту. В момент его появления на свет мы жили в маленькой однокомнатной квартирке, и разместить собаку со щенком было негде. Пришлось устроить ее под ванной – в углу. Нюсе там места вполне хватало. Буквально через день-два после родов приехала из Свердловска мама. Я буквально обалдела от того, как повела себя Арника. Она ходила вокруг мамы кругами и громко жаловалась, по – другому не скажешь, на свою долю: визжала, скулила и звала ее за собой в ванную. Когда мы вошли туда, она начала метаться от щенка к маме, издавая все те же звуки, словно показывала ей: мол, посмотри, вот видишь, что тут такое? Ты это видела? Какая я несчастная! Что со мной сделали! «Да-да-да, – отвечала ей мама, – бедная, он тебя совсем замучил!». Очень довольная тем, что ее правильно поняли и пожалели, Нюся спокойно улеглась к своему дитятку.
Во втором помете у нас родилось пять щенков – три суки и два кобеля. Про кобелей сейчас ничего не вспомню. Одна сука уехала в Киров, две остались в Тюмени. Одну из них звали Жантиль, и на тот момент она внесла самый значительный вклад в поголовье абрикосовых малых в Тюмени, поскольку рожала по исключительно по восемь штук. Хозяйка умудрялась раздать их в мгновение ока даже в те годы, а это были уже девяностые, когда спроса на пуделей не было вообще. Но все они сели на диваны – на выставки почти никто не ходил. Да и интерес к выставкам тогда резко упал. Люди выживали, как могли. Стало не до собак. Но об этой печальной теме чуть позже.
Я всегда знала, что пудели – умнейшие собаки, но Арника убеждала меня в этом неоднократно. Она понимала меня на уровне интуиции, каких-то флюидов. Иногда я не успевала произнести ни слова, а она уже реагировала.
Помню, как-то я решила ее помыть. Клянусь, я только подумала о том, чтобы ее помыть, молча встала с дивана и молча пошла в ванную, чтобы включить воду и подготовить шампунь, полотенце и т. д. Я сделала буквально три шага, как Арника соскочила с дивана и исчезла под креслом! Как она поняла?! В другой раз то же самое было со стрижкой. Я встала с дивана со словами, сказанными в никуда, в пространство: «Собаку, что ли, подстричь?» Я не взглянула на нее, не позвала, не взяла в руки ничего, что могло быть связано со стрижкой. Опять же просто не успела.