кошка когтистою лапой
Близко не пустит черных котов.
Ей бы на дыры поставить заплаты,
Только не прочен ржавый остов.
Солнце упало грохотом грома,
Ждет в подземелье-царстве Аид.
И помогая ударами лома
Старая дева скоро родит.
Но поднимаются желтые травы,
Ждут, когда ближе подступит гонец.
Им не хватает немного отравы,
Но они верят в счастливый конец.
«Я вижу в зеркале чье-то лицо…»
Я вижу в зеркале чье-то лицо,
И это лицо мне явно знакомо.
Проснувшись утром, увижу крыльцо,
Ступеньки с больничным названием кома.
А где-то в муторно-маленькой ванной,
С кровавыми хрипами теплое тело,
Безучастным взглядом порванной раны,
Желает закончить последнее дело.
Ни блики огня, ни звуки трубы,
Уже не разбудят уснувшую память,
Но если звенят кандалами рабы,
То это уже не может не ранить.
«Ты придешь ко мне во снах…»
Ты придешь ко мне во снах,
И опустишься на травы.
Ну а я, Ночной Монах,
Сладости напьюсь отравы.
Разорвется солнце стоном,
И замрет в блаженстве время,
И ворвется в твое лоно
Все мое живое семя.
«Я помню ненависть, но ненависть спит…»
Я помню ненависть, но ненависть спит.
Я помню любовь, но зона пуста.
Я вижу оленя, он кем-то убит,
Я слышу песню про угли моста.
А может я зомби, и все это бред?
И я уже мертвый зачем-то хожу?
И дашь ли ты мне правдивый ответ,
Когда я тебе это все расскажу?
«Я продал душу Сатане…»
Я продал душу Сатане,
И кажется, что навсегда.
Сгорая в медленном огне,
Жду только страшного Суда.
Я Дьяволу поднес огня,
Я наплевал на жизнь в Раю,
Бог отвернулся от меня,
Когда я душу рвал свою.
Пусть говорят – любовь всесильна,
Меня уже ей не спасти.
Тому, кто думает стерильно,
Не надо выбирать пути.
«Дьявол с Богом заключили…»
Дьявол с Богом заключили
Свой коммерческий контракт,
И зачем-то поручили,
Чтобы я провел антракт.
Откровенья Богослова
Всем грозят кровавой тьмой,
И сюда приходит снова
Компаньон великий мой.
Изменяет слово «время»
Мой безумный договор,
Я беру другое бремя,
Основатель мертвых гор.
Всех людей глобальным страхом
Не накрыть коротким днем,
Их нельзя единым махом
Растворить живым огнем.
Так нельзя мои дубравы
Превратить в пустыни зла,
Хоть имеет Дьявол право
Превращения в козла.
И хоть